Две половинки темной души

Резонанс эта выходка получила большой. Мало того, что дети пострадали, так все еще произошло на территории военной части. Расследование провели нешуточное. Выяснили, кто зачинщик. И Ромка не отвертелся. Самое нестрашное наказание, которому он подвергся, – это ограничение свободы до двух месяцев. Хуже было то, что мама от переживаний попала в больницу. Когда Рома узнал об этом, он готов был провалиться сквозь землю. Он бы лучше в настоящую тюрьму сел на полгода, год, два, только бы мама так не убивалась.

Отец тогда впервые его выпорол. Да так, что кровавые рубцы на спине заживали чуть ли не весь срок наказания. Но Рома снес побои безропотно. Знал, что за дело получает. Одного боялся: что мама его не простит. Разочаруется и… вернет в детдом, на чем настаивал Виктор. Но она, святая душа, не держала на сына зла. Просила только взяться за ум. И он клятвенно ей обещал.

Ромка после того случая на самом деле очень изменился. Стал пай-мальчиком. Из-за этого от него многие дружки отвернулись, но ему было плевать. Главное, мама им довольна. Вот только она часто хворать стала. Хотя совсем молодая еще была. Но, видно, так близко к сердцу все принимала, что оно закапризничало. Запах корвалола стал неотъемлемой частью их жизни.

Рома окончил школу с медалью. И мамины слезы радости были лучшей ему наградой. Он готовился к поступлению в институт. И не сомневался, что наберет достаточный балл. Вот только за два дня до первого экзамена…

Он сидел с другом в сквере. Тот пил пиво и курил, Рома – нет. Мама бы обязательно унюхала запах. Подошли какие-то парни стрельнуть сигаретку. У друга в пачке оказалась последняя. Он дал. Но не за тем ребята остановились возле них, чтобы разжиться куревом. Слово за слово, завязалась драка. Ромка не хотел ввязываться в нее. Но разве мог он остаться в стороне и не помочь другу?

Когда-то, будучи мальчишкой, он напоминал тростиночку. Длинный, худенький до прозрачности. Но с возрастом Рома окреп. Был высоким, но уже не худым. Родной отец был крупным мужчиной. Хорошо сложенным, широкоплечим. Илья пошел в него. Рома, как оказалось, тоже. Уже к пятнадцати годам он достиг размеров приемного отца, мужчины средней комплекции. В свои же семнадцать с половиной Рома перерос его на полголовы и в плечах был шире. Крупный, сильный, он быстро раскидал хулиганов. Но те проигрывать не привыкли, поэтому похватали с земли пустые бутылки и ринулись на врагов вооруженные…

В общем, легко отделаться не получилось.

Роме разбили голову, другу порезали руку. Но и хулиганам досталось. Рома одному так врезал, что тот сознание потерял.

– Сука, ты убил его! – взревел второй.

– Я его просто вырубил…

– Да ты ему шею сломал!

К счастью, ничего страшного Рома не натворил. Парень вскоре очухался. Одно плохо: в этот момент к месту драки прибыла милиция. Всех забрали в отделение.

Когда пацанов выпустили, Рома так и не смог доказать отцу, что не «верблюд». Он пытался объяснить ему, что вынужден был ввязаться в драку, но Виктор ничего не желал слушать. «Я тебя предупреждал, – рычал он, – говорил, что еще одна выходка, и ты пожалеешь, что на свет родился…»

Рома помнил эту угрозу. И то, какими ненавидящими были глаза Виктора, когда он произносил ее. Тогда Рома здорово испугался. Но теперь… теперь нет. Избить себя он отцу не позволит. Тем более в этот раз он чувствовал себя не таким виноватым, как в прошлый. Да и мама его поняла. Сказала: правильно сделал, что за друга вступился. Одно плохо – распереживалась из-за случившегося и в больницу попала с сердцем.

Когда ее госпитализировали, Виктор с Ромой уехали за город. Пошли сморчки, которые Любовь обожала, и было решено порадовать ее ими. Насобирать, нажарить с лучком и на следующий день привезти в больницу к ужину в пищевом контейнере. Но едва добрались до поселка и вошли в дом, как Виктор устроил сыну очередную головомойку. Сначала просто бушевал, а потом замахнулся… Но Рома поставил блок, и удар не достиг цели. Виктор был удивлен. Взгляд его выражал недоумение до тех пор, пока не загорелся каким-то нечеловеческим бешенством. Рома сгруппировался, ожидая нового хука, но…

Виктор применил запрещенный прием. Он с силой пнул сына в пах, а когда у того потемнело в глазах от боли, нанес сокрушительный удар в челюсть.

Рома потерял сознание.

Очнулся он от холода. Долго не мог понять, почему замерз, ведь отключил его отец в доме. Да и темно было…

Рома пошевелился немного, понял, что ему тесно. Что такое? Он попытался вытянуть руку, но уткнулся ладонью в преграду.

Пахло бензином…

До Ромы дошло, что он в багажнике.

Машина не двигалась. Было тихо. Рому охватил приступ клаустрофобии. Он заколотил по багажнику, пытаясь выбраться. Но замок был заперт.

Стало еще страшнее. Рома почувствовал себя, как героиня Умы Турман из «Убить Билла», когда ее заживо положили в гроб и закопали.

Тут он услышал шаги, затем скрежет – это открывался багажник. У отца было две машины. Одна – солидная иномарка. Вторая – старая «Волга». Судя по запаху и скрежету, он находился в последней.