Две половинки темной души

На дорогу ушло три дня. Попав наконец в родной городок Марлона, она подошла к первому попавшемуся прохожему и спросила, где находится строительный склад. Ей указали направление, в котором нужно двигаться. Мэри шла по пустынным улочкам и думала о том, что Марлону тут не место. Однако не сомневалась, что он именно здесь.

Строительный склад был так же уныл, как и все здания вокруг. Мэри зашла в распахнутую дверь и увидела за столом, на котором стоял древний компьютер, любимого.

Услышав шаги, Марлон поднял голову.

– Привет, – сказала она.

– Как ты меня нашла? – спросил Марлон, глянув на Мэри исподлобья. Он очень изменился за время разлуки. Еще больше похудел, стал выглядеть старше, а его необыкновенные глаза потускнели и стали светло-карими.

– Нашла… – просто ответила Мэри.

– Зачем?

– Потому что я люблю тебя.

– Меня больше нет. Того, которого ты полюбила.

– Он передо мной.

– Перед тобой унылое говно. – Его лицо брезгливо передернулось. – Работник задрипанного склада, живущий с родителями.

– Я вижу все того же гениального музыканта и художника, который заставил мое сердце биться чаще.

– Музыканта? Художника? – И он хрипло захохотал. – Да я теперь не то что играть и рисовать, пожрать не могу нормально. – И уже без бравады, с горечью сказал: – Рука не слушается. Валится из нее все, даже вилка.

– Разрабатывать не пробовал?

– Разрабатывать пробовал, – кривляясь, ответил он. – Поэтому сейчас могу хоть как-то ею управлять.

– Это только начало. Потом будет лучше.

– Лучше будет. Но так хорошо, как раньше, никогда. Врач сказал.

– И что?

– И что?

– У тебя остался твой голос. Твой актерский талант. Твое чувство прекрасного. Даже с плохо действующей рукой ты продолжаешь оставаться человеком, способным на многое. Так почему же ты гробишь себя в этой глуши, превращаясь в унылое говно?

– Потому что там я был никому не нужен даже с действующей рукой, а уж теперь…

– То есть ты сдался?

– Да, – просто ответил он.

– Дурак, – сказала она по-русски.

– Не понимаю…

– Слабак.

– Что?

– Сволочь!

– Мэри, я не…

– Но я все равно тебя люблю!

Эти слова он знал. Она научила его им в самом начале их романа.

– Разлюбишь, – сказал он по-английски.

– Никогда.

– Я не достоин тебя. Уезжай. Забудь меня!

– Уеду. Но только с тобой.

И так решительно она это сказала, что Марлон впервые за время их разговора посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты сумасшедшая, – выдавил он.

– Да, – не стала спорить она.

– Неужели я все еще тебе нужен?

– Только ты.

– Хорошо, тогда оставайся со мной здесь. Я никуда не поеду. И если ты уверяешь меня, что для тебя существую только я, то ты будешь счастлива со мной и здесь.

– Я – да. А ты?

Он пожал плечами.

– Нет, не будешь, – убежденно сказала Мэри. – Поэтому я не хочу оставаться. Уедем вместе. Я буду тебе во всем помогать. И, если хочешь, стану твоей правой рукой. Научусь рисовать и играть на гитаре.

– Рисовать – да, может, и научишься! Но играть? У тебя же проблемы со слухом!

– Ну и что? Бетховен, когда оглох, играл на пианино, положив голову на крышку рояля. Я же слышу, пусть и не очень хорошо. И чувствую музыку – твою музыку – сердцем… – Она приложила руку к груди. – Она звучит у меня вот тут… – Мэри положила вторую руку на грудную клетку Марлона. Его сердце билось в том же ритме, что и ее. – Мы все преодолеем, поверь…

И он поверил! Уже вечером они покинули техасский городок и направились в мегаполис, который свел их вместе, – в Нью-Йорк.

Глава 8

Рома шел от вокзала пешком. Он посадил Любовь Михайловну на поезд и теперь возвращался в отель. Время было раннее – половина шестого утра. Ночью он почти не спал. Всего часа полтора покемарил. Но чувствовал себя нормально. Он привык не высыпаться. Мог несколько дней подряд ложиться в два-три часа ночи и вставать в шесть. Потом просто отключал телефоны, вставлял в уши беруши, выпивал стакан ромашкового чая, ложился в кровать и вырубался на полсуток.

От отеля до вокзала на такси они с мамой доехали за десять минут. Значит, пешком идти где-то полчаса. Вместо зарядки, решил Рома, и двинулся в путь.

Город только просыпался. Общественный транспорт еще не работал. Прохожих было мало. Роме попалось всего человек десять. На лавках спали коты да бездомные пьяницы. Дворники лениво шаркали метлами по асфальту. Когда Рома дошел до ночного заведения с пафосным названием «Элит-клуб», из его дверей вывалилась компания хмельной молодежи. Два парня и три девушки с шумом направились к «Макдоналдсу», чтобы попить там капучино, а потом, когда начнут ходить маршрутки, отправиться по домам.

Роме тоже захотелось кофе. А еще поесть чего-нибудь. Он всегда плотно завтракал и сейчас испытывал голод. Есть фастфуд не хотелось, но он был не уверен, что в городе найдется круглосуточное заведение с нормальной кухней. И тут взгляд его наткнулся на вывеску «Кофейня. Работаем 24 часа». Рома решил зайти в нее, что называется, разведать обстановку. Если кофейня окажется забегаловкой, в которой подают пакетированный «Нескафе» и сомнительной свежести бутерброды, он пойдет в «Макдоналдс».