Две половинки темной души

Таню неожиданно вызвали на допрос. Только она закончила разговор с Костей (вернее, он с ней, резко отключившись), как телефон затрезвонил. Мужчина с приятным голосом, представившийся следователем Петровым, спросил, не сможет ли госпожа Нелидова подъехать в следственный отдел для дачи показаний. И Таня поехала – все равно не знала, куда себя деть.

Следователь оказался очень молодым мужчиной неформального вида. Таня, встретив его на улице, приняла бы за студента, увлекающегося клубной культурой.

Петров задавал Тане разные вопросы. В основном они касались вечера, предшествующего ночи убийства. Пришлось повторять то, что она уже рассказывала Миловой.

– Скажите, а вы хорошо знаете Константина Елизарова? – спросил вдруг Петров.

– Костю? – удивилась Таня. – Конечно…

– Давно вы знакомы?

– Два года.

– И все это время находились в близких отношениях?

– Да. То есть… – Таня нахмурилась. – Мы, бывало, расставались на месяц-другой, но воссоединялись вновь.

– Он ведь женат?

По больному бьет! Таню передернуло.

– Собирается разводиться, – глухо ответила она.

– Как он ладил с вашими братьями?

– Нормально. Особенно с Дэном.

– А с Ильей?

– Они мало общались друг с другом, но не конфликтовали. А к чему такие вопросы?

– А теперь припомните, всегда ли Константин был рядом с вами той ночью?

– Да. Всегда, – не задумываясь, ответила Таня.

– Что же он… и в туалет не ходил?

– Почему же…

– Тогда как вы можете утверждать, что Константин был рядом с вами всегда? Туалеты, насколько я знаю, на турбазе на этаже.

И далее все в том же духе! Измотал «студент» Петров Таню так, что у нее голова кружиться начала.

– Можно водички? – слабым голосом попросила она.

– Конечно… – Следователь подошел к графину, стоящему на подоконнике, и налил из него воды в стакан. Таня удивилась, увидев это чудо. Графин! Да сейчас везде кулеры стоят. – Константин поднимал на вас руку?

Таня поперхнулась водой.

– Что? – прокашлявшись, переспросила она.

– Он был груб с вами когда-нибудь?

– Нет. Он даже не кричал на меня почти. Если ему что-то не нравится, он бубнит. И рук не распускает… Я бы не стала жить с мужчиной, который может ударить женщину!

– Рядом с трупом вашего брата была найдена пуговица от рубашки поло Константина.

– Мы обнаружили труп вместе. Наверное, тогда она и оторвалась.

– С чего бы?

– Мы пошли к умывальникам, чтобы заняться любовью. Мы обнимались. Я пыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке… Наверное, рванула слишком сильно.

Выпалив это, Таня покраснела. Ей было неловко говорить об интимных вещах… А еще врать! Не пыталась она расстегнуть рубашку Кости. Они успели только поцеловаться, когда увидели труп Ильи.

– У вас больше нет ко мне вопросов? – спросила Таня.

– Пока нет. Прочтите протокол, распишитесь.

Таня пробежала глазами текст и поставила под ним свой «автограф». После этого покинула кабинет.

Выйдя на улицу, она с удивлением обнаружила, что уже стемнело. Долго же ее допрашивали!

Таня подошла к автомату с газировкой, что стоял возле парковки, взяла «лайт-колу» в банке. Выпила. Настроение после визита к следователю стало еще отвратительнее. Хотя, казалось бы, куда хуже?..

Сев на лавочку, Таня достала телефон, набрала номер Романа. В который раз за сегодня. И снова ей не ответили. «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети!»

«Родственничек, называется! – возмутилась Таня мысленно. – Когда нужен, не отыщешь! И зачем только приехал? – И тут, точно молния, мысль-вспышка: – Убить Илью?..»

Таня тряхнула головой, отгоняя ее. Нет, это не Рома!

И уж конечно, не младшенькие.

Вот только кто?

Неизвестный маньяк, преследующий их семью?

Но кто он?

И что они, Никитины, сделали ему плохого?

Глава 10

Рома вернулся в отель на такси. Всю дорогу он улыбался, вспоминая время, проведенное с Василисой. А иногда подносил руки к носу и нюхал их – ему казалось, что они сохранили слабый аромат его женщины.

Доехав до гостиницы, он вышел из такси, сунув водителю две сотенные купюры, и, не дожидаясь сдачи, направился к крыльцу. Хотелось поскорее попасть в номер и прилечь. Усталость, накопившаяся за последние дни, давала о себе знать. Да и Василиса оказалась очень страстной, а Роме хотелось довести ее до изнеможения. Он обожал, когда женщина обессиленно откидывается на подушку или припадает к его груди и довольно улыбается…

Василиса улыбалась. И потягивалась, как кошка. И сворачивалась калачиком под Роминым боком. А он прижимал ее к себе и целовал в макушку. Ее растрепавшиеся волосы щекотали его ноздри и губы. Дыхание обжигало шею. Колени упирались в живот, и дышать стало трудно, но Рома не желал отстраняться.

Ему было так хорошо, как никогда ранее!

«Моя женщина, – думал он тогда и сейчас. – Именно она… Василиса!»

С ней Рома забыл обо всем.

Абсолютно!

Его мозг отключился, а тело… тело как будто только для нее функционировало. Каждая его клеточка… лишь для нее.