Две причины жить

С криком «Пошел на х…, таракан усатый» Наташка оттолкнула его и стала ломиться в дверь, за которой спрятался Малов. Все с ужасом наблюдали, как дверь с треском поддается, и вот девица уже в рубке вцепилась зубами, ногтями и молотит ногами несчастного Малова. Подойти к этой парочке осмелилась лишь инспектор по делам несовершеннолетних, но тут же отлетела, получив удар кулаком в грудь. Когда для усмирения Наташки сбежался весь состав отделения, она дала себя посадить на стул, примирительно объяснив: «Нечего было прятаться».

На этот раз уголовное дело завели. Начальник изумленно обозрел своих изувеченных подчиненных, покачал головой и сказал: «Ну-ну».

Пострадавшие поехали в травмпункт — засвидетельствовать побои для следствия по делу о нападении на сотрудников милиции. Наташку отправили в «обезьянник».

Дина позвонила из клиники Гале, чтоб узнать, как дела с ошпаренным любовником.

— Наташка в тюрьме, — зарыдала та. — Она избила сотрудников милиции. Одному что-то серьезно по-вредила. Боюсь, что «это». Они убьют ее, Диночка. Убьют и изнасилуют.

— Говори адрес и сиди дома, — велела Дина и набрала мобильный телефон Сергея.

Минут через сорок они уже были на месте бурных событий. Несколько здоровенных мужиков с исцарапанными мордами хмуро смотрели на них и не шли на контакт.

— Я — адвокат несовершеннолетней Натальи Бобровой. Я уполномочен решать вопрос с залогом или компенсацией ущерба, — многозначительно сказал Сергей.

— А вы кто? — подозрительно спросил Малов у Дины.

— Я — гувернантка девицы Бобровой, — церемонно ответила та.

Милиционеров ее представление устроило, и они охотно стали показывать поврежденную мебель, сломанную дверь и свои царапины и укусы.

— А как она здесь оказалась? — спросил Сергей.

Ему рассказали историю с цепочкой и дали заявление Ларисы. Кольцов прочитал, сложил его и сунул в карман: «Спокойно, ребята, это моя жена. Мы уладим недоразумение». Потом внимательно прочитал второй протокол. Там было написано: «При этом нецензурно выражалась: лохи, чмо и козлы».

— Это твоя недоработка, — Сергей дал Дине прочитать это место.

— Поняла, — с готовностью ответила Дина. — Мы поработаем с речью.

Сергей положил на стол протокол, а сверху — сто долларов.

— Как вам такой обмен?

— Да вы что? — неуверенно сказал один из ментов. — Дело завели, начальство в курсе.

— Ну хорошо, — согласился Сергей. — Дело так дело. Но я могу забрать свою клиентку под залог? — он положил еще одну стодолларовую бумажку.

— Ну да, забирайте, — недружным хором произнесли стражи порядка. Один сходил за Наташкой.

Она вошла, бросилась Дине на шею и заплакала.

— Тебя обижали? — спросила Дина.

— Они сказали: «Сделай минет по-быстрому», козлы.

— Так, — произнес в наступившей тишине Сергей. — Я, как бывший следователь Генеральной прокуратуры, узнал здесь много интересного. Вы прямо как дети, ребята. Какие у вас непосредственные желания.

Он демонстративно положил назад в кошелек обе купюры.

— Протокол используйте по назначению сами. По поводу уголовного дела мы будем общаться только с руководством. Теперь мы в расследовании.

Они вышли, оставив за своей спиной все ту же тупую тишину. Дошли до порога, и Наташка ее нарушила. — Козлы! — звонко прокричала она.

Глава 14

Князев велел Виктории навестить мать. Блондин сказал, что его спугнули, но, возможно, все получилось. По телефону Князеву ответили, что никаких справок о состоянии больных неизвестным людям не дают.

.— Что я ей скажу? — в панике спрашивала Виктория.

— Не исключено, что тебе вообще не придется говорить,— неопределенно ответил он.

Виктория показала охранникам паспорт. Они позвонили дежурной сестре: «К Синельниковой дочь пришла».

Виктория медленно шла по коридору и понимала, что ей совершенно не случайно встречаются врачи, медсестры, санитарки. Все смотрели прямо, не скрываясь, не заботясь о приличиях, и Виктория предпочитала не расшифровывать их взгляды.

«Не ваше дело, придурки». Но в голове был туман, и руки дрожали.

Она открыла дверь палаты. Тамара стояла у окна, спиной к двери. Ее предупредили, и она собиралась с силами перед тем, как Вика войдет. Дочь. В детстве она постоянно пищала по любому поводу: «Мама, скажи им, ну чего они, мам».

— Мама, здравствуй, — произнесла Виктория, и Тамара прислонилась к стене, чтобы не потерять сознание.

— Здравствуй, Вика.

— Я не знаю, что тебе сказать… Я просто пришла повидаться.

Тамара близко подошла к дочери, окинула ее быстрым изголодавшимся взглядом и увидела ее сразу всю: близорукие глаза, детский капризный рот, полноватую фигуру, сутулость, немного неуклюже поставленные ноги, тонкие красивые руки… Сердце не удержалось на своем месте, сдвинулось жарким комом. Тамара обняла дочь, вдыхая ее родной запах и задыхаясь от слез.

Виктория тоже чуть было не заревела в голос, но вспомнила Князева, суд… И проклятую мамину упертость. Одной ногой в могиле, но обязательно надо доказать свою правоту. Она отстранилась и раздраженно спросила:

— Тебе легче будет, если ты нас опозоришь или посадишь?

Тамара устало опустилась на стул.