Две пули полковнику

– Ничего, прорвемся! – заверил он Чекова. – Нам важно, что под актом купли-продажи будет стоять твоя подлинная подпись. И ты не будешь предъявлять претензий по поводу сделки. Остальное не столь важно. Все бюрократические вопросы в нашей стране решаются, в принципе, элементарно. Просто нужно четко знать, какую сумму дать – чтобы не завысить и, главное, не занизить цену вопроса. Только сразу хочу предупредить, Володя, обдеру я тебя как липку! За свою хату ты получишь от меня только треть ее рыночной стоимости. И это еще с моей стороны акт милосердия, в знак старого знакомства. Чужому я вообще дал бы только четверть. Но согласись, выбирать тебе сейчас, похоже, не из чего?

Чекову действительно было не до выбора, и он молча проглотил обиду, а Решетников продолжил:

– Кроме того, придется тебе подождать, пока я все выясню. Мне придется послать своих агентов – они должны посмотреть квартиру, убедиться, что она действительно принадлежит тебе, что в ней не прописаны несовершеннолетние... Ну, обычные в таких случаях формальности. Через два дня я приму окончательное решение. Если тебя это не устраивает, ты можешь поискать другой вариант, но, по-моему, лучше ты ничего не найдешь.

Чеков был вынужден признать, что у него нет ни желания, ни времени искать что-то еще, и они ударили по рукам. Договорились, что Чеков позвонит Решетникову домой, и тот сообщит ему все подробности.

И надо же, чтобы именно в этот решающий вечер Чекова навестила Даша! Она принесла с собой кое-какой еды, фруктов и бутылку довольно плохого вина, что показывало, насколько плохо она разбирается в этом вопросе. Именно это подвигло Чекова на слегка насмешливый тон, но в душе он был тронут – бутылка явно предназначалась для него, и это был хороший знак. Если бы только сегодняшний вечер был свободен, уж Чеков сумел бы им распорядиться! Даша явно кокетничала с ним, и обстановка располагала к сближению. Но Чеков не знал, как она воспримет его вынужденную отлучку. С женщинами так – достаточно выйти на минуту позвонить, чтобы все испортить. Но проигнорировать разговор с Решетниковым он, конечно, не мог. Разве что удастся уговорить Дашу подождать, пока он вернется?

Пока Чеков размышлял над всем этим, Даша весело рассказывала, что получила сегодня зарплату и решила по этому поводу устроить небольшой пир, что маме после нового препарата стало гораздо лучше, что на работе... Чеков почти не вслушивался в то, что она говорит, – просто слушал ее мягкий голос, пожирал глазами ее ладную фигурку, мысленно раздевал донага и давал волю своей фантазии, но все опять же портило выкатывающееся откуда-то воспоминание о необходимости позвонить. Поневоле Чеков опять начал нервничать, и прежние страхи навалились на него с новой силой.

Даша заметила в нем эту перемену и попыталась отвлечь его разговором, сменив тему и поинтересовавшись его делами и планами. Это окончательно доконало Чекова. Он усмотрел в этом намек на то, что ему пора выселяться, и не удержался от того, чтобы не высказать все это Даше. Праздничная обстановка была безнадежно испорчена, но, как ни странно, Чекову это принесло некоторое облегчение. Он вообще с удивлением отметил, что ему, оказывается, доставляет определенное удовольствие обижать эту старательную серьезную девчонку. Он испытывал почти чувственное наслаждение, видя, как наворачиваются на ее большие глаза слезы и как она старательно прячет их, чтобы не показать своей слабости. Она привыкла быть сильной, и в каком-то смысле душевно она была, наверное, гораздо сильнее Чекова, и этот факт задевал его больше всего. Она, по его мнению, охотно забыла, как он спас ее от озверелых наркоманов, и теперь видела в нем только жертву, человека, которого нужно опекать и водить за ручку, который не в состоянии раздобыть денег даже на сигареты!

Даша и сейчас оказалась на голову выше Чекова – когда он сорвался и накричал на нее, она не выказала обиду, а ровным голосом объяснила, что не собирается его выгонять, а просто проявляет естественный интерес к человеку, который ей не совсем чужой, но если это его напрягает, то она ни на чем не настаивает и готова уйти. В общем, Чеков опять остался в дураках.

Он готов был просить прощения, но тут оказалось, что ему пора звонить, и он махнул на все рукой. В конце концов, когда дела его немного уладятся, все можно будет поправить и наверстать. Он не стал удерживать Дашу, но постарался как можно проникновеннее высказать ей на прощание:

– Ты извини, большеглазая! Я иногда сам не знаю, что несу. Все нервы, ты правильно сказала. Из-за всех этих заморочек я места себе не нахожу. И на шее у тебя сидеть не хочется. Но подожди немного – я раскручусь, и все образуется. Мы с тобой закатимся в лучший ресторан, куда депутаты ходят и артисты, представляешь?

– Я не люблю ресторанов, – сдержанно ответила на это Даша. – Я вообще человек не слишком открытый. Шумные компании не для меня.