Две пули полковнику

– Водительское сойдет? – спросил он. – В Штатах вообще главный документ.

Гуров заглянул в права – Большаков Игорь Степанович, семидесятого года рождения, права профессиональные, печать вроде подлинная.

– Игорь Степанович, – сказал Гуров, кладя документ в свой карман. – Вам придется пройти с нами. И вашим друзьям тоже.

– С какой радости, начальник? – неприязненно спросил Большаков. – Что я нарушил?

– Потом я вам все объясню, – сказал Гуров, поглядывая в сторону «БМВ». – Потрудитесь сдать оружие, если таковое у вас имеется.

Остальные двое из «Вензеля» о чем-то встревоженно совещались, посматривая то в сторону Гурова с Большаковым, то озабоченно оглядывая углы двора, – видимо, не могли понять, куда делся охранник.

– Оружие? – медленно протянул Большаков, незаметно отодвигаясь назад. – Откуда же у меня оружие, начальник?

И тут его взгляд упал на бледное лицо Решетникова, выглянувшее в окно «Пежо». А следом он увидел скукожившегося на заднем сиденье охотника на мух.

– Славик, бля! – удивленно сказал он. – Уже повязали!

И тут он сделал довольно неожиданный шаг – просто повернулся и побежал к своей машине.

– Уходим! – крикнул он на бегу.

Его товарищей не нужно было долго уговаривать. Худощавый прыгнул за руль, парень со стальными волосами распахнул перед Большаковым дверцу, и тот с разбегу нырнул на заднее сиденье. Взревел мотор.

– Стоять! – крикнул Гуров, выхватывая пистолет.

Он тут же выстрелил в воздух, зная, что это будет сигналом для затаившегося неподалеку ОМОНа. «БМВ» сорвалась с места и выскочила за ворота. Его пассажиров, похоже, не смущали выстрелы. Они действовали четко и слаженно. Но они не знали, что снаружи их поджидает залегший в кювете Пилясов.

У него было время занять удобное место и прицелиться. Первыми же выстрелами он прострелил «БМВ» скаты. Поднимая тучи пыли, машина вылетела на обочину и понеслась дальше на простреленных колесах. Ее швыряло из стороны в сторону, но водитель каким-то чудом умудрялся держать баланс. Но в этот миг на повороте шоссе появился крытый грузовик с ОМОНом. Бойцы уже прыгали через борт и быстро рассредоточивались на местности. Поняв, что по шоссе не уйти, водитель «БМВ» развернулся и покатил обратно. Кажется, он намеревался, обогнув территорию фирмы, дотянуть до рощи. Возможно, «мебельщики» надеялись уйти пешим ходом по перелескам и оврагам.

У ворот их встречали оперативники, но бандиты уже вошли, что называется, в раж. Из «БМВ» начали стрелять. Стрельба была не столько прицельной, сколько ожесточенной, но Гурову с товарищами все же пришлось залечь в укрытие, иначе кого-то они точно сегодня недосчитались бы.

И тут блеснул «ковбой» Савичев. Он и в самом деле элегантно и с блеском стрелял. И два еще целых колеса «БМВ» он прострелил в два счета, почти не целясь. «Обезноженная» машина, чадя и завывая, скатилась наконец с дороги и замерла среди цветущих одуванчиков. Бандиты быстро и молча, как призраки, выскользнули наружу и побежали вдоль бетонного забора.

Крячко и Пилясов помчались вкруговую, чтобы встретить их с противоположной стороны. А Гуров и Савичев, выпустив еще по несколько патронов, тоже пустились в погоню. Цепь бойцов ОМОНа также постепенно приближалась. Уже было хорошо видно, как играет солнце на стволах автоматов.

Беглецы отстреливались на бегу, но не слишком часто и совсем не точно. Вдруг бежавший самым последним упал и демонстративно отшвырнул в сторону пистолет. Это был тот самый худощавый парень, в котором Решетников признал водителя «БМВ».

– Сдаюсь, начальник! – крикнул он. – Ваши козыри!

Савичев, более молодой и горячий, обогнал Гурова и первым подбежал к лежащему.

– Берегись! – крикнул Гуров, но было уже поздно.

Уже достигший конца ограды Большаков вдруг обернулся, тщательно прицелился и дважды выстрелил. Водитель «БМВ», который медленно поднимался с земли, вдруг охнул, вытянул вперед руки, точно слепой, и рухнул лицом в одуванчики. А Савичев дернулся как от ожога, выронил оружие и, зажав ладонью простреленное плечо, тоже лег на траву. Гуров выругался и выстрелил. Но Большаков уже исчез за углом.

Гуров подбежал к раненому. Савичев поднял на него глаза и, кривясь от боли, виновато сказал:

– Все нормально, товарищ полковник! Задело маленько...

Но рана была, видимо, достаточно серьезной – молодой лейтенант с каждой секундой бледнел, а рукав его рубашки все больше пропитывался кровью. Гуров выдернул ремень из брюк и наложил на руку Савичева импровизированный жгут.

– Ковбои, мать вашу! – приговаривал он при этом себе под нос. – Здесь вам не родео!

Закончив, Гуров помахал рукой, призывая на помощь, и двое омоновцев с автоматами повернули в его сторону. Гуров тем временем наклонился над неподвижно лежащим бандитом. Пуля прошла у того между лопаток, и ему уже не могли помочь никакая перевязка и никакие врачи.

– Нет в жизни счастья! – с досадой сказал Гуров и выпрямился.

По другую сторону забора опять послышались выстрелы. Потом вдруг все смолкло. Гуров обернулся к подбегающим омоновцам.