Две розы

Минут через пять я была готова, и мы пошли вдоль липовой рощи к выходу за территорию лагеря.

— Мне казалось, что покидать лагерь нельзя.

— Можно, но только чтоб мы были рядом.

— И что там интересного?

— Много чего.

— Например.

— Ну, например, можно увидеть такое, что запомнится на всю жизнь.

— Чтобы это могло быть?!

— А ты хочешь посмотреть?

— Ты меня заинтриговал.

— Тогда нужно подождать часов до пяти.

— И что мы будем делать сейчас?

— Мы можем поговорить.

— О чем?

— А ты любишь литературу? — и понеслось: мы ходили вокруг забора, встречая на своем пути других людей, и обсуждали книги, романы, писателей. Мне было так интересно слушать его. Он столько всего знал, столько мог дать мне, что иногда, когда он спрашивал меня о чем-либо, я не могла ответить своими корявыми словами на его умные словечки. Мне становилось стыдно, хотя не понимаю из-за чего.

Вечером, ближе к пяти часам, снова послышался этот звук: Филипп пришел. Я тут же выбежала из комнаты, и мы сразу направились к тому месту, куда хотели пойти днем. Выйдя за забор, мы шли мимо диких трав и цветов. Всё отдавало оранжево-розовым цветом заката.

— Тебе не кажется, что мы уже покинули допустимую дистанцию?

— Кажется. Но это того стоит, — потом мы шли молча, пока не поднялись на гору, с которой открывался прекрасный вид. Вдалеке блестело море; внизу в перемешку с зелеными деревьями стояли кирпичные коттеджи. Повезло же их жителям родиться в столь удобном месте.

— Так вот, знаешь зачем мы пришли?

— Если бы я знала, то не была бы в столь возбужденном состоянии.

— Сейчас через три минуты ты кое-что увидишь, — это были самые долгие сто восемьдесят секунд в моей жизни. Они тянулись до ужаса долго, тем более ты знаешь, что тебя ждет нечто. Ровно через три минуты небо окрасилось в розовый цвет, потом желтый, оранжевый и наконец красный. Это произошло на одном дыхании. Но небо, меняя цвет, сохранило свою красоту.

— Я тебя люблю, — сказал Филипп.

— Серьезно? Ты меня любишь? — ответила я на столь неожиданный поворот событий, взяв время придумать более серьезный ответ.

— Да я тебя люблю. В тебе есть что-то такое, что манит меня к тебе и…

— Я тебя люблю, — и мои губы впервые коснулись мужского лица.

Чтобы было дальше, я отчетливо помню. Такое забыть невозможно. Но это слишком личное, чтобы сейчас вот так просто обо всем рассказать. Я не любительница ворошить прошлое. Иногда оттуда можно выкопать такое, что лежало там незаметно.

На улице был дождь, но несмотря на такую погоду нашу группу все же вывезли на экскурсию в городской музей скифов. А группу Филиппа нет. Как на зло на обратном пути наш автобус сломался, и прибыли в лагерь мы только к десяти часам вечера. Мне хотелось сходить к Филиппу, но сил не было, и я легла спать.

И вот настал последний день нашего пребывания в лагере: сегодня в течении всего дня нас всех должны были увести в аэропорты. Никого не выпускали из комнат, а мне хотелось увидеть Филиппа. Ничего не поделать. И вот приезжают последние два автобуса, чтобы увести мою группу и группу Филиппа. Минут за пятнадцать до отъезда я услышала свой голос из толпы: кто-то звал «Алиса», «Алиса». Это был Филипп. Он взял меня за руку, и мы побежали в ботанический сад.

— Смотри, — и он показал мне, что из всех роз распустились только две.

— Ты был прав, что через пять дней они зацветут.

— Я всегда прав. А еще я прав в том, что очень сильно тебя люблю, — и он сорвал распустившиеся цветы: одну розочку дал мне, а вторую оставил себе. — Пусть это будет символом нашей крепкой любви. Знай, что никто не будет любить тебя сильнее, чем я. Поэтому пока есть на белом свете эти две одинокие розочки, то есть и наша мимолетная любовь. Когда прилетишь в Питер, то постарайся посадить этот цветок. И я постараюсь у себя во Владивостоке. — и Филипп поцеловал меня в последний раз. Я уже села в автобус, когда вспомнила, что не сказала ему свой адрес, а самое главное, что я тоже буду любить очень сильно.

После прилета домой я сразу же нашла его в социальных сетях, взяла у него адрес и отправляла ему живые письма, а он мне. Целый месяц мы общались без перерыва. «Доброе утро», «Как прошел день?», «Спокойной ночи», «Целую тебя крепко-крепко» и т. п. ванильные словечки. Я ходила целый месяц счастливая. Вдруг я поняла, что во мне нуждаются не только родители, но и еще кто-то, кому я не безразлична. А это очень важный момент: осозновать свою принадлежность к любимому человеку. Жизнь заиграла новыми красками благодаря Филиппу. Он зажег меня. И я продолжала гореть до до первого августа. Проснувшись утром в ожидании, что в «ВК» ждет сообщение с добрым утром, я встала и открыла ноутбук. Нет ни одного сообщения. Я захожу на его страницу и вижу, что Филипп заблокировал меня. Что-то пошатнулось во мне. Может, я еще сплю? После обеда, где-то ближе к вечеру, я снова открываю ноутбук. Одно единственное сообщение и то на электронную почту. Пришлось открыть, а там: