Две сестры

Единственная, кто лишился дара речи от изумления, была сама именинница. Керри-Энн смотрела на торт так, словно никогда не видела ничего подобного, а Олли изо всех сил старался не слишком откровенно пожирать ее глазами. Еще никогда она не казалась ему такой красивой. На ней были черные вельветовые джинсы и темно-синяя блузка с широкими рукавами из какой-то полупрозрачной ткани, расшитой золотой нитью, которая колыхалась на ней при каждом движении и сквозь которую угадывался контур черного бюстгальтера. На каждую руку она надела по нескольку цветных браслетов с отполированными до зеркального блеска брелоками, которые то и дело звенели и загадочно поблескивали. Он заметил, что на этот раз ее макияж был приглушенным и не портил природную красоту Керри-Энн и что розовые пряди в ее волосах почти совсем поблекли, открывая их естественный рыжеватый цвет. От нее приятно пахло — это был какой-то цитрусовый аромат.

Олли постарался напустить на себя небрежный и равнодушный вид, но сердце гулко билось у него в груди, а в голове неотвязно крутились мысли: «Не сочтет ли она, что это уж слишком? Не кажусь ли я ей чрезмерно назойливым? Быть может, стоило подарить ей открытку с поздравлением и флакон духов?»

— Мне еще никогда не дарили торты, испеченные специально по случаю моего дня рождения, — наконец разлепила губы Керри-Энн.

Куда-то подевалась ее самоуверенность крутой девчонки, которая служила ей маской. Она казалась мягкой и ранимой, как в тот день, когда он возил ее на свидание к дочери. В это мгновение он заметил в ней черты маленькой девочки, которой она была когда-то, грустной и одинокой, чьи дни рождения были скучными и обыденными, потому что никто не давал себе труда поздравить ее, вкладывая в это свое сердце. Она повернулась к Олли:

— Не стоило так стараться из-за меня.

Он вдруг смутился, сам не зная отчего.

— Эй, тридцать лет исполняется не каждый день, и эта дата заслуживает чего-нибудь большего, нежели дежурная поздравительная открытка, разве нет? — пробормотал он, стараясь перевести все в шутку.

Керри-Энн закатила глаза с таким видом, словно тридцать — это уже очень древний возраст.

— Не напоминай мне об этом.

Они обменялись взглядами, что не осталось незамеченным Линдсей, судя по тому, как пристально она посмотрела на них. Олли ощутил глухое недовольство. Он всегда относился к Линдсей как к старшей сестре. Пожалуй, это было недалеко от истины, поскольку его собственные, родные сестры, Тереза и Кэти, всегда с удовольствием совали нос в его личную жизнь.

Они перешли в гостиную, где принялись чинно потягивать напитки, отщипывая кусочки от канапе с сыром и крекеров. Когда наконец ужин был готов, Линдсей пригласила всех к столу, заранее принося извинения:

— Не могу обещать, что это будут самые вкусные блюда, которые вы когда-либо пробовали. Готовлю я намного хуже своей сестры, — и она жестом указала на Керри-Энн, опустившую голову, чтобы не выказать удовольствия, которое доставил ей неожиданный комплимент, — но, по крайней мере, ничего не подгорело, и выглядит все вполне съедобно.

Грант верноподданнически заметил:

— Я уверен, все это необычайно вкусно.

— Горячее не может быть сырым, так что — прочь сомнения. Я буквально умираю с голоду, посему всю эту свинину готова проглотить сама, в один присест, — заявила мисс Хони, жестом показывая на центр стола, где стояло большое блюдо с ветчиной. — Это все проклятая диета, — проворчала она, не обращаясь ни к кому конкретно и откидываясь на спинку своего стула, стоявшего во главе стола. — Тем, что мне можно, не накормишь и чихуахуа.

— Она вступила в Общество борьбы с лишним весом, — прошептала Керри-Энн на ухо Олли, на что тот благородно заметил:

— Да бросьте вы, мисс Хони! Вам совершенно ни к чему сбрасывать вес. Мужчинам нравятся женщины с выпуклостями в нужных местах.

Большего она и желать не могла.

— В таком случае я съем по две порции всего, а завершу пиршество большим куском этого замечательного торта. В конце концов, на диету я могу сесть и завтра.

— Или никогда, — подхватила Керри-Энн. — Я согласна с Олли. Вы выглядите безупречно, мисс Хони.

— Увы, ты — единственная в этом доме, кто придерживается такого мнения, — и мисс Хони послала Линдсей убийственный взгляд.

— Мне тоже кажется, что вы прекрасно выглядите, — поспешила отвести от себя все подозрения Линдсей. — Меня беспокоит ваше здоровье, только и всего. Помните, что сказал врач? Если вы не будете следить за своим давлением, придется прибегнуть к таблеткам и уколам.

Гримаса недовольства на лице мисс Хони сменилась раскаянием.

— Я знаю, сладкая моя. И я обещаю вести себя хорошо. Начиная с завтрашнего дня. А сегодня вечером я намерена насладиться каждым кусочком того объедения, которое ты приготовила.