Две сестры

Глаза Кэрол засверкали, и она судорожно вздохнула, отчего ноздри у нее раздулись, как у дракона. Джордж, по-прежнему не теряющий надежды уладить дело миром, повернулся к супруге и сказал:

— Почему бы тебе не подождать в машине, милая? А я пойду приведу Беллу.

Тон собственника, каким он говорил о ее дочери, был для Керри-Энн хуже удара исподтишка. Будь у нее в руках что-либо потяжелее сумочки, она непременно бы стерла ухмылку с его лица. А он смотрел на нее в упор и говорил своим хорошо поставленным голосом:

— Я понимаю, вы расстроены. Но мы должны забыть о своих чувствах и думать о том, что лучше для Беллы. Кэрол и я считаем, что ей лучше остаться с нами. Я знаю, вы с этим не согласны, вот почему последнее слово остается за судьей.

Керри-Энн так разъярилась, что на мгновение лишилась дара речи. И только когда доктор Бартольд отошел от нее на приличное расстояние, она вновь обрела способность говорить. Не соображая от злости, что делает, она громко, во всю силу своих легких, крикнула ему вслед:

— Вот, значит, как? Ну так поцелуй меня в зад!

И в это самое мгновение она увидела, как из дверей здания выходит миссис Сильвестр, держа за руку Беллу. Миссис Сильвестр замерла на месте, глядя на Керри-Энн, и на ее круглом лице отразились шок, изумление, впрочем быстро сменившееся хмурым неодобрением.

* * *

Олли прилагал все усилия, чтобы успокоить Керри-Энн, когда они ехали домой.

— Ты не виновата. Кто угодно вышел бы из себя, если бы у него попытались отнять ребенка. — И добавил еще более жестким тоном: — Если бы это был я, дело, скорее всего, закончилось бы тем, что пришлось бы вызывать полицию.

Представив, как на добродушного Олли копы надевают наручники, Керри-Энн рассмеялась сквозь слезы.

— Не обижайся, но такая картина как-то не укладывается у меня в голове, — сказала она ему.

— Ага, значит, ты все еще считаешь меня маменькиным сынком? — По-видимому, он не на шутку обиделся.

— Нет, не считаю, но и на бандита ты не похож и должен радоваться этому, — с некоторым раздражением парировала она. — В этом мире люди делятся на две категории, Олли. Одни — такие, как ты, несут в себе солнечный свет. А другие, такие, как я, превращают в дерьмо все, до чего могут дотянуться.

Олли направил «виллис» на левую полосу, чтобы избежать затора на выезде из города, к которому они приближались.

— Единственная вещь, которая мне не нравится в тебе, — это то, что ты не веришь в себя, — заявил он.

Она метнула на него яростный взгляд.

— Назови мне хоть одну причину, но которой я должна это делать.

— Ну, во-первых, потому что в тебя верю я. Я вижу, что ты стараешься изо всех сил. И не только в том, что касается твоего ребенка. Ты должна гордиться тем, чего добилась, а еще тем, что не собираешься сдаваться. Держу пари, оказавшись на твоем месте, этим могли бы похвастаться немногие.

Тут Олли прав, неохотно признала она. Хотя, подобно многим наркоманам, она всегда была в шаге от того, чтобы вновь сорваться в пропасть.

— Хотела бы я обладать твоей уверенностью! — буркнула она.

— Это вроде как печь торт, — продолжал он. — Не всегда обязательно строго следовать рецепту. Нужно учиться доверять своим инстинктам.

— Даже если это инстинкты неудачника?

— В глубине души ты всегда знаешь, как поступить правильно, даже если и не всегда поступаешь согласно этому знанию.

Керри-Энн ответила ему слабой улыбкой.

— А ты — умный парень, должна тебе сказать.

— На этот счет мне ничего не известно, — пробормотал он, краснея от смущения.

— И ко всему еще и очень симпатичный, — пустила она пробный шар.

Румянец на щеках Олли стал ярче. Когда он краснел, жар заливал не только его щеки, но и все лицо и шею, от адамова яблока до корней его непослушных волос.

— Рад, что ты так думаешь, — тихо произнес он, метнув на нее взгляд, в котором читалось отчаянное желание, и она тут же пожалела, что заговорила об этом.

Она села в калошу. Опять. Нет никакого смысла поощрять его. Разве что…

Прежде чем она успела додумать эту мысль до логического завершения, их подрезал какой-то засранец на черном БМВ, разогнавшийся до девяноста миль в час, который едва не зацепил их бампером, юркнув на полосу как раз перед ними. Керри-Энн послала ему вслед ругательство, и мысли ее вернулись к Бартольдам.

Ах, если бы только она сумела удержать язык за зубами! А теперь миссис Сильвестр наверняка составляет отчет о ее поведении, и Керри-Энн знала, что в нем будут присутствовать такие фразы, как «…трудности в социальном общении», «…неумение контролировать свои порывы», «…необходимо развивать умение владеть собой». Она уже столько раз видела их раньше в табелях успеваемости и характеристиках, составленных на нее за долгие годы.