Две сестры

По прибытии домой он взялся за дело: отопление и сантехника были первым на очереди, после занялся электропроводкой. После обеда девочки вышли играть на участок, а отец занялся старым, давно безжизненным «Кадиллаком». Николь запустила воздушного змея. Младшая сестра с громким заразительным смехом бегала под ним. Джозеф любовался этой сценой, вытирая руки от моторного масла и попивая пиво. Когда карбюратор был демонтирован, он удалился в гараж для дальнейшего его ремонта. Сестры принялись играть в мяч. Бонни принимала активное участие. Она своим черным мокрым носом шустро гоняла его по участку, что вызывало бурный смех у сестер. Их светлые волосы поднимались на ветру, а счастливые лица были полны детского забвения. София перехватила мяч у собаки и что есть сил совершила бросок в сторону своей сестры. Ветер подхватил мяч и унес в сторону. В силу того, что Джозеф еще не установил новые замки на амбар и погреб, на дверных створках последнего, в этот несчастный день, ржавчина одержала победу над болтом. Одна створка была немного приоткрыта, и образовавшейся щели было достаточно для мяча. Бонни всеми четырьмя лапами предприняла попытку остановить свой прыткий бег, когда увидела, что мяч улетел в погреб. Девочки не придали никакого значения этому происшествию, и Николь побежала к дверям. Отодвинув створку, она нырнула в погреб, а Бонни осталась у дверей наблюдать. Младшая в тот момент собирала волосы в хвост. После сего действия она, улыбаясь и припрыгивая, ждала сестру из погреба, но та не торопилась возвращаться. Прошло несколько минут. С лица Софии сошла улыбка. Собака тихо скулила у входа в погреб. София подошла к погребу и заглянула между створок вниз. Тишина и сырой холодный воздух обдал ее личико. Она предусмотрительно отправилась в гараж сообщить отцу.

– Папа!

– Да, милая!

– Мы играли в мяч, и его сдуло ветром в погреб.

– Надо же? Створки скручены болтом, как он туда попал? В общем, неважно, сейчас достану. – Он вытер руки от масла и вышел из гаража.

– Николь спустилась туда и не выходит.

– Что?! Почему вы сразу не попросили меня!?

Джозеф прытью направился к погребу, где у входа неподвижно стояла собака. Он решительно шагнул к спуску вниз и включил карманный фонарик. Медленными шагами он спускался и звал дочь. В ответ был слышен только писк крыс и звук сквозняка. Откуда вообще в погребе сквозняк?

– Ниииколь! – продолжал отец.

Когда он достиг конца лестницы, сквозняк стих. Он осветил все вокруг, но темнота казалась такой густой и плотной, что даже прожектор едва ли с ней смог справиться. Джозеф начал углубляться в погреб вдоль левой стены. София стояла у входа и с замиранием сердца ждала. Отец еще несколько раз позвал дочь, но ответа не последовало. Его ботинки хлюпали в грязи, воздух становился мерзким и затхлым. Казалось, будто этот погреб бесконечный. Чем дальше он заходил, тем яснее слышал звук, который мог происходить, если два огромных металлических листа начать шоркать друг об друга. Наконец-таки он достиг угла. Оглядевшись вокруг, он продолжил движение вдоль другой стены, возле которой на земле сидела Николь.

– Николь! Милая! Что с тобой!? Очнись! – в испуге залепетал отец.

Дочь не отвечала и никак не отреагировала на присутствие отца. Глаза ее были открыты и смотрели прямо в середину погреба. Отец взял ее на руки и осторожно направился к лестнице. Выходя из темноты, он смог разглядеть ее бледное лицо. Оно навело на него страх, и он поторопился скорее наверх. Джозеф сразу и не заметил, что бежит по лестнице слишком долго. Он бежал и бежал, бежал и бежал, как вдруг остановился. Обернулся назад и обомлел от ужаса: они находились на одном и том же месте, где начиналась эта лестница. Он направился обратно вниз. Оттуда он поднял взгляд наверх и увидел свет, проходящий между створок. В эту секунду за его спиной раздался тихий трескучий звук. За ним последовал выдох с тихим рычанием. Чьи-то шаги захлюпали в темноте. Джозеф рванул обратно, обронив фонарик, и то, на что пролился свет от него, я, пощадив чувства всех живых, описывать не стану. Вторая попытка покинуть погреб увенчалась успехом. Он на полном ходу, выбив створки плечом, вылетел из погреба и упал вместе с дочерью в паре метров от входа. Бонни громко лаяла в темноту погреба, которая отвечала приглушенным эхом. София подбежала и упала на колени возле отца и сестры. Николь была мертвенно бледна, но в сознании. Зрачки ее глаз медленно и беспорядочно двигались. Джозеф закутал ее в свою рубашку и понес в дом. Собака прекратила свой лай и побежала за хозяином.

Отец уложил Николь в ее кровать. Она вся горела, но оставалась мертвенно бледной. Он напоил ее горячим чаем с медом и дал жаропонижающие лекарства. Спустя час она заснула. Отец с дочерью сидели на соседней кровати и смотрели на Николь. Цвет ее лица сливался с цветом пропитанного водой белого полотенца у нее на лбу.

– Что теперь мы будем делать? – спросила София.

– Дождемся утра, если ей не станет лучше, отвезем ее в город, в больницу.

– Папа, прости, что сразу не пошла за тобой.