Две силы

– Это ещё не совсем гарантировано, товарищ Медведев, вот там, например, валяется стреляная гильза.

– Вы тут занимайтесь стреляными гильзами, а я пойду посмотрю дальше. А вы, товарищ Клубков, исследовали вот тот выступ, вроде балкона, куда втащали этого бродягу?

– Лично я – нет, но балкон был исследован.

– Нужно будет пробраться и туда. Осмотрите пока данное место.

Товарищ Медведев, широко и грузно ступая по осыпям, направился к бывшей стоянке Бермановского самолёта, до неё было не меньше полуверсты. Там, на альпийской траве, ещё видны были следы колёс. Было видно и место, где сидел Берман: около десятка окурков валялись на траве, в земле ещё сохранились отпечатки ножек складного стула и треножника бинокля. Медведев, глубоко засунув руки в карманы брюк, осматривал местность. Тут, кажется, тоже ничего вынюхать было нельзя. Если смотреть от Бермановского места на перевал, то справа шла ложбина, а слева, шагах в пятидесяти – ста, громоздились груды валунов, в промежутках поросшие чахлым кустарником. Медведев стал бродить около самолёта, описывая вокруг него концентрические круги. Шагах в двадцати от Бермановского места на малокровной травке между камнями невинно лежал окурок папиросы…

Медведев нагнулся и поднял. Это была, конечно, Бермановская папироса, других таких не было ни у кого. Почему Берману пришло в голову уходить куда-то от самолёта? Да ещё предварительно сплавив от себя всю охрану?

Товарищ Медведев тщательно осмотрел место, где лежал окурок, нет, тоже ничего вынюхать нельзя. Он достал свой портсигар и спрятал в него окурок. А что дальше?

Берман куда-то ходил. Куда? Медведев начертил мысленную линию от места, где стоял стул, через место, где лежал окурок, линия упиралась в поросшую чахлым кустарником кучу валунов. Медведев пошёл по этой линии, пронзительно вглядываясь в каждый камешек и в каждую травинку. За грудой валунов что-то белело на земле – опять окурки. В одном месте их лежало три штуки, и против этого места, шагах в трёх – ещё два. Медведев опять нагнулся – да, те же Бермановские окурки, что он здесь делал? Но от других двух окурков у Медведева захватило дыхание – это не были Бермановские окурки, и это не были окурки пограничников. Это были недокурки-самокрутки из очень хорошего Крымского табаку, какого, Медведев знал это наверняка, ни в каких распределителях НКВД не было. Медведев сел на камень, вынул портсигар и над ним распотрошил один из чужих окурков. Да, Крымский, очень хороший табак, но не фабричной крошки. Медведев поднялся. Да, ясно: Берман сидел здесь и с кем-то разговаривал минут пятнадцать, не меньше – три Бермановских окурка и два чужих. Берман и ещё кто-то сидели друг против друга и о чём-то разговаривали. Об этом разговоре Берман никому ничего не сказал. И никто ничего не знает, даже и Клубков.

Он старательно подобрал окурки и запрятал их в портсигар. Потом медленно, пригнувшись к земле, теми же концентрическими кругами стал кружить вокруг места таинственной беседы. Но трава уже успела оправиться от всяких человеческих следов, а на камнях вообще ничего не было видно. Только в одном месте глинистая почва под и между камнями казалась придавленной чем-то вроде человеческого тела. Можно было при известном усилии воображения представить себе, что вот в эту ямку упирался чей-то локоть, а сантиметрах в полутораста от ямки – что-то вроде царапин. При таком же усилии воображения можно было представить себе, что здесь кто-то лежал, и этот кто-то целился в Бермана – направление от царапин к ямке вполне укладывалось в эту гипотезу. Но ни у царапины, ни у ямки больше не было ничего.

Медведев пошёл кружиться дальше, как коршун над жертвою. Куда ушёл “кто-то”, с которым Берман разговаривал? Он мог уйти только к стене, здесь она была изрезана расщелинами, кое-где поросла кустарником, там мог быть проход, доступный для хорошего альпиниста.

Медведев перестал кружиться, как коршун над жертвою, и зигзагами направился к стене. Одно время его охватило слегка неуютное ощущение – кто-то мог сидеть в какой-то из этих расщелин и следить мушкой винтовки за каждым движением Медведева. Но эту мысль Медведев скоро отбросил, банде не было никакого смысла задерживаться здесь, у перевала, где всё время шныряли пограничники. Тем не менее, он взял в руки свой автомат, взвёл курок и только после этого двинулся дальше всё теми же зигзагами. Зигзаги привели его вплотную к стене.