Две сироты для миллиардера

Оказалось, смогу, и гораздо больше…

На второй день после его отъезда я узнала о своей беременности. Решила дождаться возвращения любимого, что сообщить ему радостную новость. Но я еще не знала, какой «сюрприз» он мне приготовил, даже не один…

Глава 17

Первый «сюрприз» - это появление на пороге нашей квартиры очень эффектной женщины. Она позвонила в дверь, зашла без приглашения, уселась в комнате, закинув ногу на ногу.

- Я буду кофе, - сказала приказным тоном, при этом глядя на меня как на букашку.

- Простите, а вы кто? – я застыла в недоумении.

- Слава. Возлюбленная Богдана, - огорошила меня.

- Какого Богдана? Не понимаю… простите, - смысл сказанного не доходит до меня.

- С которым ты сейчас живешь. Но ты же на слово не поверишь, - цокает языком, доставая из сумочки мобильный телефон. Грациозно поднимается с кресла, подходит ко мне и показывает кадры… каждое фото, как удар в сердце.

Богдан там с ней в обнимку, в постели, на кухне… Фотографий очень много… И нет сомнений, что это он…

Ноги становятся ватными, язык немеет, дышать сложно. Смотрю и все равно не верю.

- Мы с ним давно вместе. С тобой он из-за твоего папаши. Но мне надоело его делить, хоть изначально я и была в курсе его интрижки. С Бодей у нас секретов нет. Но я считаю, пришло мне время вмешаться, а то ему жаль тебя облезлую, и это может затянуться, - ее слова, как потоки яда разрушают мою жизнь, уничтожают мечты и планы. – Мы любим друг друга. Так что будь умной девочкой, и сама свали, не жди, пока он погонит тебя как бесхозную собачонку.

- Пошла вон! – кричу в бешенстве.

В тот момент я готова была ее прибить. И она увидела эту решимость в моих глазах. Попятилась назад.

- Лучше сейчас узнать правду, потом было бы еще хуже.

- Убирайся! – вкладываю в свою пощечину всю свою силу.

- Он все равно будет моим. Мы созданы друг для друга! – выдает, победно задрав голову.

Я кидаю в нее подвернувшейся под руку вазой. Она уворачивается. Но все же покидает квартиру.

Перед глазами стоят те жуткие снимки. Не может быть. Богдан бы так не поступил! На пальце его кольцо, на шее кулон, мы планировали совместную жизнь! Так не лгут! Не верю!

Фотографии? Подделка! Или старые снимки! Он же с кем-то встречался до меня!

Но тут же память злорадно подсовывает мне кадр, где Богдан сидит на незнакомой кухне в футболке, которую я ему подарила… Нет! Не верю!

Это слишком жестоко, чтобы быть правдой! Я должна все выяснить! Немедленно! Ползу к своему телефону, идти не могу, слишком больно, дико, так что меня ломает… Слезы застилают глаза. Богдан, нет, пожалуйста! Только не это!

- Доченька, что с тобой! – сквозь гул в ушах доносится голос отца.

Ничего не отвечаю и только мотаю головой, продолжаю ползти к телефону. Хватаю его. И ничего не могу сделать, меня разрывает от истерики. Это была первая боль, самая острая, кровоточащая… Ее мне никогда не забыть.

- Родная, что же случилось, - отец причитает. Что-то еще говорит. Я уже не слышу. Я уже в своем удушающем безумии. Я не смогу жить без него! Он не может любить эту! Он мой! Какой бы красивой ни была эта Слава… Он мой… мой… мой…

- Кто твой? – спрашивает отец.

Оказывается, я говорю это вслух.

- Папа! – рыдаю у него на плече.

Мне так нужна поддержка. Я не могу одна вынести это все…

Дальнейший день терся у меня из памяти. Осталась только всепоглощающая боль.

Отец забрал меня к себе. Позвал врачей, меня приводили в чувства.

А я понимала, что не откажусь от Богдана. Просто не смогу. Моя безумная любовь душила меня, кидала в пропасть унижений, растаптывала меня как личность. Но я готова была простить ему измену. Бороться за него. Потому что не представляла, как без него. Мы поговорим, все выясним. У Богдана непременно должно быть объяснение. И я уже знала, что поверю всему, что он скажет. Я буду благодарна любой лжи, лишь он не оставил меня.

Сейчас спустя годы, мне жутко, от этой всепоглощающей любви. Я могу назвать себя наивной дурочкой. Но понимаю, что даже сейчас, я не избавилась от этого чувства, хоть и научилась жить без него. Но все равно с ним, в мыслях, воспоминаниях, в моих детях. Так нельзя любить, но я любила, что тогда, что сейчас.

- Тебе легче, принцесса? – отец зашел ко мне в комнату и сел на край постели.

- Наверно, - пожимаю плечами.

Пока была в истерике, не отвечала на звонки Богдана. И сейчас собиралась ему позвонить. Мне так надо был услышать любимый голос, нежные слова… Я нуждалась в нем, меня ломало, а даже слова этой Славы уже меркли.

- Прости, что мне придется снова сделать тебе больно. Но я должен сказать правду. Я не имею права умалчивать, - отец мнется, опускает взгляд.

- Не надо, - мой голос напоминает жалобный писк.

Чувствую, сейчас снова будет больно… Я больше не хочу! Не надо! Оставьте мне мой мир! Не разрушайте его!

Но отец и не думает останавливаться.

- Ты не знаешь, с кем живешь доченька. Тагиров – это настоящая фамилия твоего Богдана, а никак не Юмашев. Увы, и я это узнал лишь недавно, - сжимает мою руку.

- Это неправда! - вырываю руку. Отползаю на постели в дальний угол.