Две сотни секир (СИ)

На стук по тяжелой входной двери никто не отозвался. Я повторил еще два раза. Тишина.

- Я по поводу лейтенанта Васта, прошу вас откройте! Я не отниму у вас много времени.

Из дома донесся звук разбившейся посуды. Я насторожился.

- Какого хрена вы достаете меня с утра пораньше!? - прозвучал чей-то голос. Послышались шаркающие шаги и дверь с громким скрипом отворилась.

На крыльцо вышел высокий худощавый мужчина средних лет. Взъерошенные длинные волосы были спутаны, а покрасневшее от алкоголя лицо покрывала слипшаяся рыжая борода. На нем была лишь полупрозрачная длинная рубаха, достающая до колен. В болтающейся руке он сжимал открытый глиняный бутыль.

- Что на этот раз? Пчелы из улья сбежали? Снова бабы мужиков в бане заперли? Или опять чья-то нога под плуг попала?

Глаза сонного незнакомца были закрыты, а сам он скрывался от яркого полуденного солнца в тенях, отбрасываемых листвой растущего рядом с крыльцом дуба. Вот оно - настоящее похмелье.

- Мне сказали что в этом доме я смогу узнать о том, где отыскать напарника. Лейтенант Васт - это имя вам известно? - спросил я.

Глаза мужчины резко распахнулись. Он спустился с крыльца и приблизился ко мне вплотную.

- Стало быть вы тоже из этих? - он оценивающе посмотрел на меня снизу вверх. - Наемник?

- Что-то вроде того. А вы...

- Я Ингольд, местный староста, - выпалил управитель, не дав мне закончить.

- Приятно познакомиться, мое имя Ма... Рогир. Рогир Штарр, - вовремя исправился я и слегка поклонился. Я едва не представился Максимом.

- Оставьте эти нормы этикета, Рогир. Здешние места насквозь пропитались мужланством и невоспитанностью. Хотя, должен признаться, мне всегда приятно видеть новые лица, тем более, приправленные надлежащей вежливостью. - Его нервный фальцет вдруг превратился в благожелательную речь. - Вы не подождете немного? Думаю мне следует сменить этот... Наряд. После мы сможем побеседовать.

Я одобрительно кивнул. Ингольд поставил глиняный сосуд у порога, а затем ненадолго скрылся в доме. Когда староста возвратился я невольно вздрогнул. На крыльцо вышел статный дворянин - не чета тому заспанному алкоголику. На Ингольде красовался темно-лиловый камзол с жемчужными пуговицами, надетый поверх белоснежной рубахи с длинным рукавом. Благородные "достоинства" старосты теперь не просматривались сквозь тонкую ткань спальной рубашки, а были надежно сокрыты под узкими шоссами из бурой кожи. Волосы медного цвета мужчина аккуратно собрал в короткий хвост.

- Не составите мне компанию в дневном променаде? - вежливо спросил он.

Я жестом пропустил его вперед и мы двинулись в сторону площади. Запах свежей выпечки вперемешку с ароматом жареных сосисок вызывал фейерверки в голове. Центральная улица постепенно оживала. Люди с ближайших от деревни полей возвращались за дневной трапезой. Пока я разглядывал огромный фонтан из белого мрамора, установленный посреди рынка, Ингольд вступил в перепалку с одним из торговцев.

- Двадцать медяков за эту тощую сосиску? Вы из ума выжили?

- Господин, так ведь прошлой зимой много скотины полегло от хвори. Потому и цены такие, - оправдывался продавец.

- Ты меня за дурня держишь? Какая к черту зима? Я у тебя ее неделю назад за пять монет брал! Вот, держи, - староста бросил несколько медных монет на прилавок и подошел ко мне. Он сжимал сосиску зубами, будто это была дорогая сигара. Какого было мое удивление, когда он протянул еще одну, предназначенную мне.

- Вам не стоило, - промямлил я, но рука сама потянулась за мясным сюрпризом.

- Рогир, не забывайте - вы наш гость. Пусть большинству окружающих нас невежд не знакомы законы гостеприимства, но в тех местах откуда я родом совсем иные традиции. Присядем? - он указал рукой на белоснежную скамью рядом с фонтаном.

Усевшись поудобней, я принялся поедать дивно пахнущую сосиску. Ни соусов, ни приправ, ни кружки местного меда, а она все равно была невероятно вкусной. Ингольд сел рядом и взглянул на меня.

- Итак, Рогир, по поводу лейтенанта Васта, - тут староста отчего-то замешкался. - Хочу чтобы вы знали: обычно я не выгляжу так как это было при нашей встрече. В последнее время я пристрастился к местному алкоголю, не взирая на его ужасное качество. Всему виной моя исчезнувшая дочь.

- Старик на въезде в деревню рассказал мне об этом. Вы воспитываете дочь один? - прямо спросил я.

- Харн, старый дурень! Наверняка принялся важничать и рассуждать о том, что в Арншелле во главе всего стоит самосуд. Вы даже не представляете насколько тяжело прививать цивилизованность и вносить изменения в устои этих диких мест...

- Вообще-то, этот старый дурень предложил стать его зятем, - сказал я.

Ингольд рассмеялся, но серьезность возвратилась на его лицо очень быстро.