Две стихии: Символы непостоянства. Максим Замшев // Чем дольше явь, тем интересней сны. Иван Купреянов

Всё завершается, как под копирку,
Будущий год ещё так одинок.
Кто-то проделал огромную дырку
В прошлом и смотрит оттуда в бинокль.

Пусть он увидит, как выше и выше
Мы поднимаем преступную страсть,
Как зацепляется солнце за крыши,
Чтобы под утро совсем не упасть.

Как удивительный век двадцать первый
Под мишуру новогодних речей
Юношей стал, утончённым и нервным,
И до сих пор он блуждает ничей.

Всё завершается тяжким застольем,
Посох стучит, Дед Мороз без лица.
Кто-то проснётся и сразу застонет,
Можно бинокль докрутить до конца.

Всё увеличить в последнем пределе,
До отвращенья, до сморщенных век,
Тот, кто в прицеле, бесспорно, при деле,
А Дед Мороз выбегает на снег.

Вот он бежит, он мишень для охоты,
Глянь, из какого он тонкого льда!
Вот он упал. Пьяный, что ли? Да что ты!
Не раскрошилась его борода.

Смесью гремучей шампанское с дёгтем,
Бросили ложку, подумали – мёд.
Год перед нами неспешно пройдётся,
Что-то шепнёт, но никто не поймёт…

«Нет уже того накала…»

Нет уже того накала,
Что любви сильней.
От вокзала до вокзала
Череда огней.
Горло высушила вьюга,
Задушила крик,
Нам бы полюбить друг друга,
Но бредёт двойник
Мой по набережным мрачным,
Дождь ему в лицо.
Первой ночью, ночью брачной
Снимет он кольцо.
Крест Господний смотрит в небо,
Этим жизнь полна.
Что нам нужно, кроме хлеба
И глотка вина?
Жизнь от поезда отстала,
Не проститься с ней.
От вокзала до вокзала
Череда огней.

«Кто-то за руку меня в толпе хватает…»

Кто-то за руку меня в толпе хватает
И ведёт туда, где холм далёкий высится.
Мне тебя так безнадёжно не хватает,
Что февраль не может плакать – слёзы высохли.
Словно камень, проглочу худое слово я,
Положу любовь свою, как мыло в мыльницу.
А чернил достать сегодня дело плёвое —
С небом кровь смешай и заливай в чернильницу.

«Выходи из дома, пройдись по книжным…»

Выходи из дома, пройдись по книжным,
Полистай роман, никому не нужный,
Проглоти слюну от приязни к ближним