Две стихии

В свежей луже – рекламы расплывшейся пятна.
Дождь со снегом вчера, а сегодня невнятно
Что-то ветер бормочет, по кронам кленовым
Пробегая, спешит к светофорам багровым.

Город в сумерках дышит, гудит, громыхает…

Чья-то дремлет душа, чья-то горько вздыхает,
Чья-то молодо светится у перекрёстка:
Ею миру подарена радости горстка.

Это кажется только: ноябрь – месяц скучный,

В ранних сумерках – с лужей фонарь неразлучный.
С тьмой бодаются автомобильные фары,
И слабеют заплаканной осени чары.

Поздней осени слишком замедлена съёмка.

Второпях поцелуешь, окликнешь негромко,
И опять в ожидании утра застынешь:
Завтра – всё-таки старт предстоит, а не финиш.

Солнце в ноябре

Накануне зимних холодов
Небосвод, цедящий свет, суров:
Солнца луч выглядывает робко
Из-под низких, полусонных туч,
Как весло из-за прибрежных круч,
А за ними – огненная лодка.

Тут же скроет сумрачный туман

В пятнах лихорадочных румян
Солнце, что в любое время года
Ускользнуть готово от людей,
И тогда лишь Моцарт Амадей
Нам напомнит, как щедра природа.

Моцарт

Марине Михайловой

1

Иоганн Хризостомус Вольфганг Амадей –
звуков непостижимые грани.
Мальчик, бегай среди бесталанных людей
в париках, словно туши бараньи.
И лакеям в ливреях язык показав,
в рокот дня, в светотени конюшни
незаметно вникай, как вникал динозавр
в тайны ночи беззвёздной, синюшной.

Вундеркинду трёхлетнему друг – клавесин! –

вместо преданной шумной собаки…
Кто ты, Моцарт? Тщеславья отцовского сын,
во дворцовом затерянный мраке?
Гений, посланный в мир, что гармонии полн?
Ты, познавший восторг вдохновенья,
стал источником света, божественных волн,
магом, остановившим мгновенья.

Но сверлит тебя чей-то завистливый взгляд,

неоконченный «Реквием» глушит…
Бурной жизни стремительный действует яд,
свод небесный на голову рушит.
Почему бы тебе не уйти от судьбы,
Дионис, вожделеющий к нотам?
…В тридцать пять ты умрёшь, слыша голос трубы
С пеньем ангелов, чутких к полётам.

Вена дремлет… Потом до империи звук

донесётся – твой подвиг сыновний.
Ай да папенькин сын! Высек искру каблук,
вздрогнул мир европейский, сановный.
Но не скажет никто, где могила твоя…
Под крылом у Святого Стефана
низвергается музыки свежей струя,
виснет радуга в брызгах фонтана.

2