Две столицы

Первый день путешествие Брехт провёл в дормезе. Вместе с ним был соратник по всем его путешествиям — Ванька и Стеша. Не получилось в Москве выдать за приличного князя или графа, придётся в Питере пристраивать. Обещал же. Отсыпался, планы строил. Корил себе ещё, что так и не успел до Мариупольского полка добраться. Загубят всё дело гусары без присмотра, не станут у черкесов учиться — сами с усами. В прямом смысле, сейчас в армии только гусарам разрешены усы. Отсюда может и поговорка пошла. Нужно будет, как в Петербурге окажется черкесов и вайнахов, забирать к себе. Хотя сам толком не знал, зачем его Государь в Петербург дёрнул. Он же публично дал приказ ему отправляться на Кавказ, дуэль отмаливать.

Обедали на постоялом дворе, из которого сначала всех выгнали, а потом драили и готовили. Брехт удивлялся. Неужели нельзя послать вперёд за пару часов лейб-гвардейцев, чтобы они подготовили «пиршескую залу». Император с Елизаветой сидели в это время в карете своей. По размерам такой же, как у Брехта, только двухместная. Вторая половина была печкой занята. И из трубы дым валил. Утром и правда было прохладно, но к обеду погода наладилась. Солнышко взобралось повыше, и ветер стих. Прямо очередное бабье лето настало.

Пётр Христианович, решил ноги размять и из дормеза выполз. И сразу подбежал к нему поручик преображенец и пригласил в карету к Александру.

Внутри вкусно пахло дымком, но было жарко. За тридцать градусов точно.

— Пётр Христианович, как вы думаете, это опять поляки? — Когда Брехт вклинился между выступом, что отгораживал печь от жилой, скажем так, зоны, сразу набросился на него Александр.

— Не буду гадать, Александр Павлович. Мне назвал разбойник фамилию человека, который им сделал заказ на моё убийство, он русский. Игнатов, но тот же бандит сказал, что есть кто-то выше, кто и платил деньги. Это могут быть поляки. Точно так же это могут быть и не поляки. Надо было мне всё же остаться, Александр Павлович, и найти этого Игнатова.

— Полноте, Пётр Христианович, Каверин справится, у него в подчинении вся полиция Москвы уж найдёт одного Игнатова этого.

— Будем надеяться. А вы чем занимаетесь, скучаете? — решил съехать с темы Брехт. Про поляков говорить не стоило. Не надо перегибать палку. Пусть Александр сам решит, что их нужно геноцидить. На Госсовете отговаривать будут, но четыре случая это уже тенденция, может победить и решительная точка зрения.

— Скучаем. Думали даже в карты поиграть, — охотно переключился Александр.

И тут Брехт игру одну вспомнил. Точно ещё никто в этом времени не придумал. Тут мысль дальше «фантов» не продвинулась.

— Ваше Императорское Величество, я тут, пока путешествовал, игру одну придумал. Интересная. Хотите, научу.

Александр переглянулся с Елизаветой и оба синхронно кивнули.

— Я назвал эту игру «Крокодил». Чтобы в неё играть нужно только листок бумаги и грифелёк.

— Plumbargo подойдёт? — достала интересную штуку Елизавета. Она же подала Брехту альбомный лист, примерно формата А-4. Из папки достала с рисунками. Берёзы рисовала императрица и сестрёнок Александра.

Это был плоский кусочек графита, вставленный между двумя палочками. Брехт таких ещё не видел. В доме Валериана Зубова карандаши вообще были странные, тогда ведь ещё подумал, что можно на этом кучу денег заработать. У Зубова графитовый стерженёк был обмотан толстой шерстяной ниткой. Компания KOH-I-NOOR уже должна существовать. Это, кажется, Австрия? Выходит, они вот таких уродцев пока делают. Нет. Точно надо попрогрессорствовать.

— Смотрите, Ваши Величества. Брехт согнул листок, оторвал от него полоску и разделил её на три части. — На этом листке каждый из играющих пишет одно слово. Это должно быть животное или предмет. Ну, дом, стул, морковь. Игрок придумает это слово и закрепляет это на голове водимого. А второй человек. Играющий. Должен ему это слово показать жестами, пантомимой, не произнося ни звука. Водимый должен это слово угадывать. И Ведущий говорить правильно или нет. Если играть с несколькими игроками, то будет весело. Вот давайте попробуем, а если вам понравится, то пригласим ещё желающих.

— Запутанно немного, Пётр Христианович, нельзя ли на примере показать, — сморщил высокий лоб император. Так-то лысина уже в двадцать с небольшим. Но её парикмахеры пока чубчиком завитым прикрывают. Нужно рассказать, что ли Александру, что лысина показатель высокого тестостерона и ею гордиться надо. Снять комплекс у человека.

— Конечно, Александр Павлович. Допустим, вы написали слово «крокодил». И мне на голову эту бумажку положили. И теперь должны мне её показывать жестами. Или раз нас мало, то может Елизавета Алексеевна это пока показывать, а я должен угадывать. Я ведь не знаю, что написано. Как показать крокодила? И Брехт руками изобразил сжимающиеся или разжимающиеся челюсти аллигатора, потом слёзы ручьями. Как хвост движется.

— А в чём же смысл веселия? — Чуть не хором спросили император с императрицей.

— Нужно не очень простое слово написать и водимый будет ошибаться, а остальные поражаться и веселиться.