Две столицы

Как мог утаить какие-то пустяковые секреты от такой милой женщины, как Томик! Тем паче, что секреты-то мои! Чужие секреты я бы не стал выдавать, а свои — пожалуйста!

Мы возвращались домой, и мне приходилось делить внимание между Томкой и городом. Честно признаюсь, сегодня это можно сделать: Томка получала остатки моего внимания, на первом месте всё же оставалась красота города.

Для набора большего впечатления от красот, Томка предложила проехать на трамвае. На самом длинном маршруте. Решено — делаем. Сели. Едем.

Момент, когда вспыхнула ссора между Томкой и другой женщинойавшему, был безнадёжно упущен. Текст скандала двух прекрасных жительниц столицы на фоне не менее прекрасного города, мало чем отличался от скандала между представительницами прекрасной половины рода, но из провинции. Всё было одинаковым, ничего нового, если не считать слова "скобариха": им в состоянии гнева Томик наградила "" женщину. Понятно: устала, устала милая Тамара Алексеевна!

Какие ей любования городом, если она в нём выросла и прожила сорок лет? Томик, милая Томик! Провинциалу, что приехал к вам, было всего тридцать три года, он был заряжен до предела восторгом от пребывания в твоём городе, а посему и неутомим. Много значили и наши "весовые категории": он был лёгкий и подвижный, а ты… Ты дивилась его подвижности и как-то на одной из улиц спросила:

— У тебя, случаем, мотора в заднице нет? Ты можешь идти тише?

— Есть мотор в заднице. Как догадалась? Перед поездкой в столицы я всегда "туда" вставляю новый двигатель…

— А старый куда деваешь? — Томка приняла "игру".

— Что крутил мои ноги до поездки — отдал в капитальный ремонт — она не могла подумать, что этот шустрый провинциал был тренированным человеком в бегах по торговым точкам "первой" столицы. А она что? Ей не было нужды в торговых точка родного города приобретать варёную колбасу килограммами: зачем!? Она могла сей вожделенный для меня, провинциала, продукт покупать по сто граммов каждый день. Какие ей красоты города, если она в нём тянула житейскую лямку? Оно, конечно, приятно, когда молодой провинциал восторженными глазами глядит на проплывающие за трамвайным окном картины города, но не более того. И как можно радоваться пятнадцати банкам сгущёнки без сахара?

— И почему ты всё же не взял пятьдесят банок вместо пятнадцати? — зудела Томик.

— Не могу. Если бы опустился до взятия тридцати пяти лишних банок, то я бы тогда потерял "восторг души"! До последней капли! Приходилось когда-нибудь терять "восторг души"? — мудрая женщина ничего не ответила на простой и понятный вопрос… — Да и представь, как бы я сейчас выглядел с теми банками? Или их на тебя нагрузить нужно было? Неужели "восторг души" равен стоимости тридцати пяти, пусть и дефицитных, банок "сгущёнки без сахара"? И как бы потом та женщина отчитывалась за недостачу?

— А вот переживания за ту женщину лишние: стаж у неё приличный, за время работы, думаю, она многих обманула… Ты был бы возмездием за её прошлые грехи. И как ЭТО делаешь?

— Сколько тебе можно говорить, упрямая ты женщина! Ничего я не делаю. Радуюсь — и только, а вот почему окружающие так отзываются на мою радость — не знаю. Могу поделиться рецептом. Да и "возмездие" в размере тридцати пяти банок сгущёнки, пусть и без сахара — не масштаб! Вот что сделай: когда отбуду и у тебя появится свободное время — возьми точную сумму денег и отправляйся за покупками по незнакомым магазинам. Для начала зарядись мыслью о том, что в родных отечественных торговых точках тебя обязательно обманут, но пусть эта мысль будет не главной, а второстепенной и весёлой:

— Плевать, я готова к обману! Веселье заключается в том, чтобы видеть такой обман и как такое со мной проделывать будут — и по прибытии домой займись тщательными подсчётами: если у тебя после похода окажутся лишними хотя бы копейки, то ровно на эту сумму у тебя и произошёл "выход души". Если "дебет-кредит" не в твою пользу — ты не была заряжена радостью, а делала всё по великой нужде. Для таких случаев, свидетелем которых ты была, повторяю, нужно войти в состояние непрекращающейся радости. Но ты можешь вернуться домой вообще без кошелька, и тогда никакие восторги тебе не помогут.

— С чего радоваться?

— Не знаю. Но всё же поищи причину, хотя бы одна должна быть… Всё! Больше ты и шагу не сделаешь! Экспедиция окончена — я поцеловал её в щёчку самым нежным поцелуем, какие только имелись в моём "подхалимском арсенале", как говорила жена. Томка "обмякла" и заулыбалась. Так мало надо женщине!

Мы шли от трамвайной остановки к дому, и я спросил: