Две Стороны Одной Души (СИ)

— Мы почти закончили, осталось вывести еще несколько камер, по моей команде переходим ко второму шагу, — чутко звучало по рации.

— Принято.

На ощупь я нажала на кнопку и поднесла прибор к своим губам. Собрав все свои последние силы в кулак, я начала говорить:

— Прием, прием, — как можно четче начала я, — я Бекка Говард из Центрального Университета, меня кто-нибудь слышит?

Нет ответа. Тишина. Внезапно появившаяся надежда постепенно угасает.

— Говард?! — прозвучал знакомый голос. Рейчел. Господи, никогда не думала, что буду рада этой корове.

— Пауэл, я рада тебя слышать, — призналась я. Надежда засеяла с новой силой.

— Бекка! Скажи, где ты находишься, мы придем за тобой! — воскликнула уже другая девушка по другую сторону рации. Оливия Грин. С ними все хорошо.

— Я… — я осеклась. Мои планы поменяли направление. Они не могут прийти за мной. Сюда сейчас придёт куча народу. Куча народу! Точно! Они не должны прийти за мной! Иначе поймают всех.

— Бекка? — тревожно спросила Олив.

— Вы не должны идти ко мне, — говоря эти слова, я чувствовала, как внутри все рушиться.

— Что ты говоришь?!

— Ко мне придут большое количество солдат, и Госпожа и если вы пойдёте ко мне, то вам не уйти от сюда.

— Но…

— Вы всех вытащили? — перебила я её, мне было трудно говорить.

— Почти…

— Вы нашли Кэма и Пенелопу? — опять не дала ей закончить.

— Да, — прошептала Олив. Её голос задрожал.

— Он с тобой? — мне надо услышать его голос. Мне это необходимо.

— Да.

— Можешь передать его рацию, — попросила я. Возможно, это последний шанс услышать его голос. Больно. Невыносимо.

— Да, передаю, — голос Оливии дергался, ею завладевала истерика.

— Говард?! — его голос. Мне его не хватает. И, черт, как же поздно я это поняла. Как же поздно я осознала, что он. Он — тот человек, который мне так нужен рядом. Все так поздно, я опоздала…

— Кэм…

— Где ты? Я вытащу тебя!

— Нет.

— Ты бредишь!

— Нет. Прощу, выслушай мою просьбу, — по щеке покатилась соленая слеза. Последний шанс. Последний…

— Я слушаю, — в его голосе слышалось боль, он согласился. Сколько боли! Везде сплошная боль!

— Боюсь, я знаю, что меня ждет, — прерывисто начала я, сквозь слезы, — если я выживу…

— Ты выживешь! — грубо прервал он.

— Не перебивай, прощу, — с мольбой прошептала я. Он промолчал.

— Если я не умру, то, боюсь, сойду с ума. Пообещай, пообещай, что ты будешь рядом, что ты поможешь мне, что ты заставишь меня вспомнить, пообещай! — зарыдала я.

— Вспомнить что?

— То, что я тебе сейчас скажу, — тяжело дыша, продолжила я.

— Кэмерон Джонс, ты нужен мне, ты важен для меня, я не могу без тебя, я не говорила о своих чувствах к тебе, о чём я так жалею, ты — мое спасение, ты был прав! Все время! Все, что ты говорил было правдой! Я дура! Я отрицала! Я…Я… — истерика. Боль. Отчаяние. Раскаяние. Я задыхалась в своих чувствах. Я думала сама себя. Сводила с ума. Но я осознала слишком поздно, слишком поздно…

— Я обещаю, — прошептал Кэм, — но ты тоже должна пообещать мне кое-что, — его голос кошмарно дрожал, больше чем было у Олив.

— Что?

— Ты не умрешь.

— Я…

— Обещай, — он сорвался на крик.

— Я обещаю, — всхлипывая, произнесла я.

— Я люблю тебя, Бекка Говард, — произнес он, по моей щеке прокатилась последняя слеза.

Я не успела сказать больше не слова. Громкие шаги за дверью заставили меня, выключить рацию, спрятать её куда подальше и вернуть руку в былое положение.

Я смахнула последние слезы.

В комнату ввалились солдаты вместе с старой каргой. В глазах потемнело. Черные силуэты что-то бурно обсуждали. Я почувствовала сильную вибрацию. Удар тока. Адская боль. Все мое нутро кричала и извивалось. Перед глазами все поплыло. Тело расслабилось. Наступила тишина. Свет погас. Я повалилась в небытие.

Я должна выжить.

Глава 14. Иллюзия

(Бекка)

Темнота. Умиротворение. Тишина.

Не чувствую своего тело. Мысли прозрачны, как вода в ручье. В пустоте начинают вырисовываться фигуры.

Голубое небо. Я сижу на заднем сидении, глядя на пустынные поля через машинное окно. Я одета в теплый свитер зеленого цвета и джинсы. Мои темные волосы развивает кондиционер. В ухо вставлен белый наушник. Играет классика. Композиции Шопена и Баха крутятся в белых проводках. До моего свободного уха доносятся разговоры моих родителей. Возле себя я чувствую девушку. Рыжие волосы, ярко зеленые глаза, темный кардиган, веснушки. Бритни — моя лучшая подруга.

Я помню этот день. Погода была на удивление отличная, он мог бы быть один из лучших дней в моей жизни, если бы не то происшествие…

Я нахожусь в своем теле, вижу все своими глазами, знаю все, что произойдет, но не могу пошевелиться, не могу ничего говорить. Я простой зритель, заточенный в своем воспоминание, в своем теле.

— Эй, что слушаешь? — Бритни резко выхватывает мой наушник и вставляет в свое ухо с тремя проколами, — ну кто бы сомневался, — услышав классические композиции, она закатила глаза и вернула наушник.