Две стороны одной монеты (СИ)

— Но еще мы подумали, что это может быть бизнес-центр. Где люди в основном работают и где могут находиться режимные объекты. Тогда никого не удивить охраной, тонированными автомобилями и чем-то подобным. А необычные вещи могут просто оставаться без внимания.

— Спрятать на виду? Как-то слишком рискованно для Шоу, — Эрик хмурится. Он не думает, что это возможно. — Я не слышал шума города там… Хотя он мог глушиться прочными стенами и окнами…

— Это, кстати, логично. И Шоу ведь уже сделал нечто подобное с пансионатом. Дом для бедных стариков и больных инвалидов, в котором он подрабатывает психиатром. Никому в голову не придет искать в подобном месте военную базу в подвале. Думаю, он мог провернуть нечто подобное и с самим Церебро.

Да, в этом есть зерно истины.

— А где Рейвен работала под прикрытием все это время? — Эрик вдруг вспоминает, что девушка последний год крутилась около Шоу. Но в особняке ее точно не было.

— Шоу работал в детской психиатрической клинике.

Эрик чувствует, как по спине бегут мурашки, и пальцы непроизвольно сжимаются на кружке.

— В той самой, где…

— Нет-нет, в другой. Но там чисто. Он действительно просто назначает лечение детям и только.

— Странно, что Рейвен с ее способностью к изменению внешности так и не смогла ничего выяснить за столь долгий срок, — в словах Эрика сквозит недовольство и осуждение, и Хэнк хмурится.

— Ты не должен ее винить. Она сделала для нашей группы больше, чем каждый из нас. Даже больше нашего инвестора.

Эрик поперхивается чаем от услышанного.

— Ч… чего? Инвестора? Вас кто-то спонсирует?!

Хэнк пожимает плечами, будто это нечто очевидное, а Эрик снова тормозит.

— Конечно. Откуда, по-твоему, у нас берутся деньги? И это… — он кивает в сторону ящиков с оружием, которые его явно напрягают.

Хэнк — пацифист по своей природе, Эрик знает. Да и он сам не держал никогда в руках оружия.

И не убивал до вчерашнего дня…

Но все миролюбивые взгляды остаются в прошлом, когда речь идет о спасении собственной шкуры… О мести…

— И кто этот тип? Он тоже мутант? Какой-то богатей?

— Мы не знаем на самом деле.

— То есть как? Вы не знаете, кто жертвует деньги на вашу антиправительственную деятельность?

Эрик не уверен, удивляться ему или нет. После всего пережитого он уже не должен реагировать подобным образом ни на что. Подумаешь! Многие люди жертвуют свои финансы на спасение голодающих детей Африки или развитие современного искусства, чтобы утонченные особы делали нечто вроде того несуразного памятника в парке. А кто-то жертвует деньги на деятельность людей, которых вся страна считает преступниками. Может, думает, что спонсирует революцию?

— Иногда она звонит по телефону и спрашивает, что нам необходимо, узнает, как продвигаются наши дела. Иногда просто приходят посылки. Специальное оборудование или оружие, машины…

— Прекрасно, это еще и женщина. С каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что, скорее всего, участвую в каком-то реалити-шоу.

Эрик вгрызается в бутерброд. Хотя бы хлеб с сыром остается чем-то настоящим…

— Мы зовем ее Леди Икс. Она сама попросила себя так называть. И к нашей группе приклеилось — Люди Икс.

— Сколько вас было до того, как… — Эрик не уверен, как назвать то, что произошло в день его пленения, поэтому не договаривает.

— В разное время по-разному. Кто-то приходил и оставался, желая помочь. Кто-то уходил в поисках спокойной жизни… — Хэнк смотрит на его опущенные плечи и кладет ладонь на сжатые на столе кулаки: — Не вини себя в случившемся. Нам нигде не безопасно.

— Я должен был отделиться от вас сразу… Или не сдаваться Страйкеру… Сражаться.

— Мы не можем знать, что было бы «если», Эрик. Люди Шоу всегда искали нас, и каждый новичок в группе — риск для всех, потому что приводит хвост. Нам всем следовало быть осторожней. Но времени не было…

Какое-то время оба молчат, не зная, что сказать друг другу. Пока Эрик не решает, что это лучший момент, чтобы вспомнить об еще одном деле.

— Похороны… Я хотел бы попасть завтра на кладбище.

— Боюсь, это исключено, Эрик, — Хэнк с сожалением качает головой. — Ты же понимаешь, что люди Шоу будут ждать там тебя в первую очередь…

— Она моя мать! — Эрик в бессилии бьет ладонью по столу, заставляя чашки жалобно звякнуть и стараясь не выпустить металлокинез из-под контроля. Он готов рычать от злости как раненный зверь…

— Мне жаль… Правда жаль… Я бы тоже хотел этого, поверь. Но риск слишком велик… Просто подумай о том, что она бы не хотела, чтобы ты подставлялся под удар. Чтобы ты снова попал в плен только ради прощания с ней. Не делай ее смерть напрасной, Эрик.

Это вдруг придает иной смысл ситуации. Эрик старается дышать ровно, вспоминая занятия в пансионате, которые, кажется, были целую вечность назад. Хэнк прав… Эдди хотела, чтобы Эрик любой ценой спасся, не делал ничего, что просят люди Шоу. И она погибла в его лапах, своей смертью лишая Шоу козырей, давая Эрику возможность спастись. Можно сказать, ее жертва, пусть невольная, на данный момент спасла тысячи детей-мутантов и ее собственного сына.