Две стороны стекла

— Почитай «Свет во тьме»… Там об этом сказано немного. Первые свидетели появились вдруг неожиданно, и их было много. Ну, конечно, не для каждого города и села, но их хватило на то, чтобы всё устроить здесь по-своему… Они возвели свой храм и начали отбирать учеников, последователей… Их все боялись и им все подчинялись. Это было очень почётно — стать свидетелем, а тем более Верховным Лучом… Эти Лучи много лет были только из первых свидетелей, а сейчас не знаю, может быть, тоже…

Я долго молчал, обдумывая это всё, наблюдал, как у самой воды наши кони щиплют осеннюю траву.

— Быть свидетелем — почётно?

— А ты, разве, не знаешь этого?

— Ну-у… — Я пожал плечами, дёрнув подбородком. Вот дурак, я же, типа, местный, я должен об этом знать. Вот отец не стал бы заговаривать об этом, а Вираг-то считал, что я родился и вырос здесь, в Энионе, ну, в этом мире, в смысле.

— Конечно, почётно! Ну ты даёшь! Свидетелей отбирают только из аристократов, из рыцарей самое меньшее, а так — сыновья маркизов, графов, герцогов… Ещё как почётно!

Я заметил восторг в его глазах и нахмурился.

— И ты бы тоже хотел?

Он задумался, я видел, что он обдумывает ответ. Что за мнения сейчас боролись в нём? Свой личный восторг положением свидетелей или противоборство отца? Я знал, что отец против них, я помнил его слова о том, что свидетели всю жизнь посвящают служению Свету и забывают свою семью. Что сейчас ответит Вираг мне? Выскажет свои мысли или мысли отца?

— Я не знаю. Это зависит не от меня…

— А от кого?

— Это выбор Света! Как жребий покажет!

— В свидетели выбирают по жребию? — Вот те на, я первый раз об этом слышал.

— Конечно! Ну ты даёшь! Ты вообще читал «Свет во тьме»? Там же всё есть! — Усмехнулся небрежно, невольно копируя отца. — Хотя, чего я хочу? Ты и читать-то, наверное, не умеешь. Кто бы тебя учил? Мать-актриса?

Я обиделся на его тон, знал бы он, сколько книг я на своём веку перечитал, не чета вашему этому «Свету…», только на своём, на русском, а не вашими местными каракулями.

— Я учусь, скоро прочитаю… — Интересно, я его пытался убедить или самого себя? Видимо, Вираг что-то понял.

— Ладно, не обижайся, ещё прочтёшь.

Мы минуту молчали, и я снова спросил:

— Так что там со жребием?

Вираг перевёл на меня взгляд тёмных отцовских глаз и заговорил негромко:

— Раз в три года король выбирает семьи, те роды, представители которых могут стать свидетелями. Это происходит до самой жеребьёвки… А потом на празднике Рождения Света самый главный из Верховных Лучей вытягивает именно ту или иную семью… Из этих семей и будут набирать новых свидетелей. Ну, они, конечно, пока ещё не свидетели, только ученики… Пройдут годы, пока они станут свидетелями…

— Значит, семьи выбирает король?

— Ну да…

— А если он выберет нашу семью? Кто станет свидетелем? Ты?

— Или ты…

— Я?! — Я изумился и отпрянул от брата. О чём он говорит? — Разве я могу? Я же — бастард…

— Свидетелям это не важно. Главное, что в тебе кровь отца, ты — выходец из аристократической семьи… Тебе надо научиться читать и писать, а всему остальному тебя обучат там…

— И с зеркалами?

Он посмотрел на меня долгим пристальным взглядом.

— И с зеркалами — тоже.

— А с чем ещё? Что значит — тоже?

Вираг долго молчал, отвернувшись от меня, я видел его лицо в профиль, следил за его взглядом, он рассматривал пасущихся лошадей и бегающих вокруг собак. О чём он думал? Что за мысли бродили в его голове?

— Свидетели могут ходить через зеркала, могут говорить через них… Как отец, как ты и я, как Агнес… Но это же не всё. — Он перевёл взгляд на меня. — У них есть и другие секреты, есть тайное оружие… Они могут убивать им на большом расстоянии… Это маги, колдуны… Их все боятся…

Вираг говорил, а я почему-то представил себе немощного колченогого Отца Бертока. Кого тут бояться? Его, что ли? Он явно понял, что я проболтался, но ничего не сделал. Пока…

Не такие уж они и страшные. Хотя, что там греха таить, я боялся их, сам боялся. Я помнил свой страх, когда попал на глаза нашему местному свидетелю Отцу Бертоку, как со страхом ждал ареста эти два дня, после того, как выдал себя. И я не местный, что уж про местных тогда говорить?

А в голове стучало одно: «Тайное оружие… Могут убивать на большом расстоянии…» Что это? Огнестрельное что-то? Долгоиграющие яды? Что за новая напасть?

Я спросил чуть слышно:

— И ты хотел бы стать свидетелем? А что отец на это говорит?

— Конечно же, он против! Он всегда против! Он не любит свидетелей… Да и кто их любит?! Их боятся, их уважают, но любить… — Он хмыкнул. — За что их любить? Это опасные люди, колдуны… Никто не знает, откуда они появились, никто их и мёртвыми не видел… — Пожал плечами.

— И против них никто никогда не шёл, что ли? Если всем они не нравятся, зачем тогда терпеть? Выгнали бы их…

— Выгнали? — Вираг усмехнулся. — Кто бы их выгнал? Их боятся. Кто пойдёт против них? Отец? Ты? Я? — Он скривил губы насмешливо.

— Ну да, — я зябко передёрнул плечами, будто совсем зазяб, — один в поле — не воин…

Он вскинул брови, услышав мою пословицу. У них что, такой нет в ходу? Точно…