Две стороны жемчужины

В висках Елены Назаровны пульсировала боль.

– Марш в свою комнату и не высовывайся. На пацанов вечно жаловались, теперь на тебя. Как мне всё это надоело!

– Мамочка.

– Иди к себе и сиди там тихо, – она сняла с крючка в прихожей матерчатую сумку. – А мне нужно лекарство.

Арина, опустив голову, поплелась в комнату, из-за неё маме снова понадобилось лекарство. Ей хотелось плакать, опять несколько дней в доме не будет горячей еды, станет грязно, родители начнут кричать и ссориться. Целых десять дней она была счастлива, после уроков мама кормила её супом и спрашивала о школе. А вечером даже пару раз читала ей книжку. Папу, чтобы не раздражал, запирала в спальне. Брат принёс коробку цветного теста, и Арина слепила букет цветов, теперь он красовался на тумбочке возле маминой подушки. Она сказала: букет ей нравится.

***

Неприятности Арины не закончились и на следующий день. Перед началом занятий в класс вместе с Серёжей Волковым вошла его мама и потребовала от учительницы пересадить сына от Рудаковой.

– Хорошо хоть обошлось синяками, – закончила она рассказ. – Кто знает, что ещё она выкинет – лучше держаться от этой девочки подальше.

– Я пересажу, не волнуйтесь, – успокоила её Римма Михайловна.

Когда мама Серёжи ушла, учительница спросила:

– Может, кто-то хочет сесть за один стол с Рудаковой.

Арина переводила взгляд с одного одноклассника на другого, но они либо отворачивались, либо опускали глаза. «Неужели и в школе я буду одна», – запаниковала она.

– Я сяду с Ариной, – вызвался Саша Фламер. В ответ он получил от одноклассницы такой признательный взгляд, что смутился. Саша не мог вынести, потерянного вида Арины, она напомнила ему любимого пса Джойса, тот выглядел также, когда его оставляли в одиночестве.

– Вот и замечательно, поменяйся местами с Серёжей.

После занятий Саша решил и дальше опекать Арину. Этот весьма самостоятельный мальчик всегда отправлялся домой сам. Отец Саши работал хирургом в центральной городской больнице, мама медсестрой в приёмном покое, занятые родители многому научили сына.

– Хочешь, я провожу тебя домой, – предложил Саша.

Арина сначала обрадовалась, но потом, вспомнив сердитую маму Серёжи, решительно отказалась.

– Нет. Я далеко живу, тебя родители заругают.

Саша улыбнулся.

– Не заругают. Где ты живёшь?

Выяснилось, что им по пути три квартала, получалось, это Арина доведёт Сашу до дома. Дорогой они болтали о любимых мультфильмах, школе и друзьях.

– Мне Серёга рассказал, почему его мама не разрешает с тобой дружить. Ты, правда, показала ему грот на Высоком берегу.

Арина сердито засопела: вот гад Волков, и про грот разболтал.

– Показала своё тайное место, а Серёжа оказался предателем, всё родителям растрепал. И вовсе он не падал оттуда, так немного оцарапался. Я часто там бываю и ничего.

Глаза у Саши заблестели от любопытства. Ему нравились всякие секреты и тайны. Вдруг это бывшее убежище пиратов?

– Мы же теперь друзья, покажешь грот и мне?

Арина покосилась на круглое лицо одноклассника. Голубые глаза просительно смотрели на неё, а вихор на его макушке казалось, дрожал от предвкушения узнать что-то необыкновенное.

– Может быть. Позже, – произнесла она, отступая от одноклассника на пару шагов.

На перекрёстке они расстались, хоть Саша и уговаривал:

– Нужно пройти ещё полтора квартала, тогда будет одинаковое расстояние до наших домов.

Ещё на лестничной площадке Арина услышала из квартиры звуки ссоры – настроение сразу упало, у мамы снова начался лекарственный период, так она называла запой. Опять не будет горячей еды, папа начнёт до поздней ночи рассказывать о политике, она не сможет нормально учить уроки. Арина, стараясь не шуметь, тихо отворила дверь и пошла по стеночке. Ей почти удалось пробраться в свою комнату, когда на пороге остановил голос отца.

– Гляди, мать, будто мышь шуршит, а это наша дочь крадётся, явно что-то натворила.

Арина вздохнула, ей не повезло проскользнуть незамеченной.

– Ничего я не натворила.

– А мы щас узнаем. Давай сюда дневник, показывай тетради.

Арина покосилась на грязный стол. Отыскав газету, положила на неё тетради и дневник. Отец пальцем, вымазанным в кетчупе, открыл дневник и, пачкая страницы, ткнул.

– Что за фигня?

– Звёздочка.

– Какая ещё звёздочка, оценки где?

– Нам пока не ставят оценок в дневник, – пояснила Арина, сдерживая боязливую дрожь в голосе. Стоило отцу заметить её испуг или малейшее недовольство, он становился придирчивым и раздражённым. Тогда ей придётся долго выслушивать его нравоучения и упрёки.

Мать лениво полистала тетради, заметив среди четвёрок, тройку, усмехнулась.

– А тут ставят. Дочура в тебя пошла, ни одной пятёрки.

– Чё сразу в меня, – обиделся отец. – Я до пятого класса отличником был и красавцем.