Две судьбы

Сгоревший дом хранил следы настоящей бойни. В одном из его углов была сброшена в кучу гора высохших человеческих костей. У Ройланда подкосились ноги, он прислонился к косяку — из под пальцев посыпались обуглившиеся головешки. Черепа принадлежали индейцам — он в достаточной мере был антропологом, чтобы понять это. Индейцам — мужчинам, и женщинам… и детям! Убитым и сваленным в одну кучу! Кто убил их? Ведь должны быть какие-то остатки одеял, обгоревшего тряпья… Но их не было. Кто же это раздел индейцев донага, а затем убил?

Следы жуткой резни были видны по всему дому. Углубления от пуль в стенах как высоко, так и низко. Беспощадные зарубки на костях, оставленные штыками — и мечами? Темные пятна крови. Она хлестала, судя по всему, на высоту двух дюймов и оставила широкие подтеки. В другом конце комнаты сверкнуло что-то металлическое в грудной клетке. Шатаясь, он подошел к груди костей и запустил в нее руку. На ощупь показалось, что это лезвие бритвы. Стараясь не глядеть на свою находку, он выудил это лезвие и вынес на пыльную улицу. Повернувшись спиной к сожженному дому, он тщательно обследовал найденный кусочек металла. Это был кусок лезвия меча длиной в шесть дюймов, заточенного вручную почти до совершенства, с несколькими зарубками на нем. У него были жесткие ребра и обычные канавки для сока крови. Легко ощутимая кривизна свидетельствовала о том, что такую форму может иметь только один вид холодного оружия — японский самурайский меч.

Независимо от того, сколько лет длилась война, она, очевидно, давно уже закончилась.

Подойдя к деревянному колодцу, он обнаружил, что там полно пыли. Увидев это, он впервые ощутил, что испытывает страх. Внезапно все обрело подлинную реальность. Он уже больше не был сторонним наблюдателем, он стал напуганным, томимым жаждой человеком. Он обшарил десяток домов поселка, но нигде не нашел того, что искал. В одном из домов был скелет ребенка, в другом — несколько гильз.

Осталось только одно — дорога! Та самая грунтовая дорога, какою она была всегда, достаточно широкая для одного джипа или фургона, когда-то имевшегося в этом индейском поселке. Паника понуждала его бежать куда глаза глядят, но он крепился и не поддавался ей. Он присел на обрамление колодца, разулся, тщательно разгладил складки своих армейских цвета хаки носков, затем одел ботинки и не туго завязал шнурки, чтобы было легче шагать, и на мгновение замер в нерешительности.

Затем ухмыльнулся, придирчиво отобрал два валявшихся в пыли камешка и сунул их себе в рот. «Патруль, шагом марш», скомандовал он сам себе и пустился в путь.

Да, жажда его действительно мучила. А вскоре к ней добавятся усталость и голод. Ну так что из этого? Через три мили грязная дорога выведет его на трассу, где должно быть движение и его подвезут. Если им сильно захочется, то пусть вволю повозятся с его отпечатками пальцев. Японцы добрались, по меньшей мере, до Нью-Мексико, не так ли? Ну что ж, тогда им оставалось надеяться только на божью помощь после нанесения ответного удара. Американцы — народ свирепый, когда дело доходит до нарушения границ их государства. Скорее всего, в живых не осталось ни одного японца.

Шагая по дороге, он стал на ходу сочинять свою историю. Большей частью она состояла из повторяющихся «Не знаю». Вот, что он, например, им скажет: «Я не жду от вас, что вы мне поверите. Поэтому меня совсем не обидит, если вы не поверите ни единому моему слову. Только постарайтесь выслушать меня до конца, воздерживать от каких-либо действий, и подождите, пока ФБР не проверит отпечатки моих пальцев…». И все дальнейшее в таком же роде.

Солнце поднялось уже довольно высоко — до шоссе оставалось рукой подать. Обоняние его, обостренное голодом, различало добрый десяток запахов, принесенных ветерком пустыни: пряный аромат шалфея, характерный для гремучей змеи, вздремнувший в холодке под камнем, слабый душок ацетилена, саднящую горло асфальтовую вонь. Значит, шоссе уже совсем близко, возможно, что дух от недавней заплаты на одной из выбоин. Затем неожиданно нахлынуло острое зловоние двуокиси серы, забив все остальные запахи и так же быстро исчезло, оставив резь в ноздрях и учащенное дыхание. Он потянулся за носовым платком, но его не оказалось. Откуда могло здесь появиться такое зловоние, от чего. Не сбавляя шага, он внимательно осмотрел горизонт и обнаружил далеко к западу затемнявший небо дым. Похоже, что это чад небольшого города или завода, загрязнившего атмосферу. В его время — мысль эта не без труда сформировалась в его мозгу — в здешних местах такого города или завода не было.

И вот он на шоссе. Оно стало намного лучше. Хотя, как и раньше, на нем были только две полосы, теперь оно было заасфальтировано гораздо аккуратнее, поднялось выше прежнего уровня почти на три дюйма за счет подсыпки гравия и добавки асфальта и было щедро снабжено кюветами с обеих сторон.