Две свадьбы и одни похороны

А вот это уже крайне интересно: в нагрудном кармане куртки у жмурика обнаружилось несколько сложенных листков распечатки цифровых фотографий с лазерного принтера. Черно-белые, однако. Принтер, видать, офисным был.

На первом листе — наш автобус. Причем как еще в дореформенном виде, до Олегова рукоприкладства, так и в новой его ипостаси пожирателя пространств Новой Земли. Сфоткан на стоянке в «Арарате», судя по фону.

На другом листе — вся наша группа на Базе «Европа» у отеля. Какой свежачок, однако! И суток не прошло. Несколько штук фотографий с разных ракурсов. Лица девчат вполне различимы и узнаваемы. Красивые они, даже в мешковатой американской камуфле. [167]

А на третьем листе — наш знаменитый флеш-моб у фонтана на Базе «Россия» в первый день.

И что это значит? Только то, что эти гаврики в таком глухом месте, удаленном от всех проезжих дорог, специально по наши души шарились, по хорошей наводке, а не выскочили на нас дуриком.

Никакой ошибки.

Никаких недоразумений.

И положили мы их, будучи полностью в своем праве. С души отлегло.

Но кто вот их на нас навел?

Арам?

Саркис?

Борис?

Флориан?

Орденский патруль?

Русская армия? Последнюю, впрочем, исключим. Вроде не те люди.

У Флориана есть мотив — месть, допустим так, но тут совок рулил, а не Европа. Не складывается пазл.

Арам знал про мои деньги. Большие деньги, по местным меркам. А что знал Арам, знал и Саркис. А что знают двое армян… Знает в банде мертвый петян? У-у-у! Как все запущено…

И Беляева знала.

И знала Майлз.

И еще три бабы с регистрации на базе «Россия».

И из Банка орденского могла утечка пойти… Как два пальца об асфальт.

Ой, как быстро круг подозреваемых ширится. Со скоростью урагана.

Вот, блин, всегда так: у них одна дорога, а у меня сорок.

Так, курточку расстегнем, внутри карманов нет. Маечку ножичком подденем, распорем.

Ого! Вот это иконостас. По всей груди жмура шли шикарные партаки, [168]характерные такие, которые только в тюрьмах и колют. В центре — собор с тремя куполами. Три ходки в зону. Только купола вместо крестов венчают ажурные могендовиды. [169]И на ключицах шестиконечные звезды, [170]только граненые как бы. Целый вор в законе. Охренеть, не встать. Нас тут не было, и этого жмура мы в глаза не видели. Никаких фоток не делаем. За премией в Орден не обращаемся. Во избежание. Эти семь тысяч при случае нам могут и поперек глотки встать. Перышком. [171]Прикроем пока эту Третьяковскую галерею, чтоб девчата не увидали и ненароком где-то о ней не проболтались.

Руки посмотрим. Пальцы, как и ожидалось, все в «перстнях». [172]Все правильно, они у урок [173]за айдишки работают.

Кстати, а где айдишка у жмурика? Опять нетути. Как и денег.

Подошла Роза, придерживая рукой карабин, висящий на плече. Ну хоть одна обучена: с оружием не расставаться. Увы, не мной. Однако вовремя я жмуру грудь прикрыл.

— Что тебе надо, милый? Дать тебе прямо здесь, среди наглядной картины победы? Нет проблем, — смеется, стерьвь.

— Можешь определить национальность этого кадра, — показал я на предполагаемого атамана, пропуская мимо ушей ее шутливое предложение секса на крови.

— Легко.

— Определяй.

— Это еврей. Ашкеназ. [174]

— Точно?

— Тебе еще и его фамилию сказать, чтобы поверил?

— Скажи, — хмыкнул я, едва не хихикнув.

Отходняк бурный у меня прошел и руки трястись перестали, а тихий отходняк, судя по всему, только приближался. Скоро меня от всего будет пробивать на хи-хи, как с косяка с анашой. [175]

— Паперно его фамилия.

— Откуда взяла? Телепатия? Или гадаешь на чем?

— Просто меня с ним знакомили на Базе «Западная Европа». На танцах.

— Дела… Ладно, уговорила, речистая, потом об этом обязательно перетрем подробнее. А сейчас лезь на крышу этого «ленд ровера», будем разбираться, что они там навалили нам полезного.

Роза по лесенке залезла на крышу джипа. Мы втроем помогли ей отцепить от крючков тонкий канат, который этот брезент придерживал.

Под брезентом были видны какие-то ящики.

— Давай снимай их, мы тут подхватим, — сказал я.

— Умные нашлись, — возмутилась Роза. — Я тут одна корячиться должна, а вы там втроем подхватывать будете, что я одна тягаю. Это, между прочим, уже эксплуатация человеком человека. — Роза встала на крыше во весь рост и уперла руки в боки, приготовившись митинговать.

— Роза, не возникай, — сказала начавшая сердиться Анфиса. — Всем тяжело.

— Ты только на бортик его поставь, а мы уже стянем, — успокаивала Розу Наташа Синевич. — Вот увидишь, что ничего страшного.

— Чего разгалделись! — крикнул я на них на всех. — Ждете второй группы бандюков по ваши души? Или собранный с них склад кондомов вас не впечатляет? Нужен натурный показ?

— Так бы сразу и сказал. — Роза взялась за крайний ящик и зашипела. — Тяжелый, блин.

Однако с кряком, воем и чьей-то матерью все же снесли с крыши все четыре ящика и отнесли их к разложенной пленке.