Две свадьбы по цене одной

Ксения не выдержала и фыркнула совсем не к месту – в это время новая жена Лени читала виновнице торжества стихи собственного сочинения. Стишки были жиденькие, в них совсем не проглядывалось рифмы, а содержание было нудным и неинтересным – в своем сочинении Анжела желала юбилярше почему-то только здоровья и долгих лет жизни. И, судя по листкам, стихосложению конца и края не предвиделось.

Фырканье Ксении вызвало негодующий взгляд Леонида и лукавое веселье у Веры Николаевны.

– Анжелочка, прости, милая, я только пожурю вон ту молодую особу, – заиграла она морщинками. – Ксюшенка! Я понимаю, у вас сейчас медовый месяц, вам не до этих нудных поздравлений, поверь, мне тоже они надоели, но имей же терпение!

И, обернувшись к дядьям и тетушкам, добавила:

– У меня Ксюша скоро замуж выходит вот за этого орла, ну никак налюбиться не могут, ну никак!

Ксения сидела на стуле, вытянувшись спицей.

– Не вздумай что-нибудь ляпнуть, – прошипел ей в ухо Семенов. – Мировая тетка твоя свекровь. Улыбайся давай. Да не так, счастливо улыбайся… Можешь ласково опереться на мою руку, потом сочтемся.

В это время гости попеременно стали подниматься с рюмками в руках, говорить пожелания и дарить подарки. Ксения тоже подарила – горшок с гортензией и коробку с сервизом.

Ее подарок свекровь приняла с особенным восторгом:

– Ксюшенька! Деточка! Я как раз хотела гортензию! Сейчас это такой модный цветок! Спасибо, солнышко, я тебе потом ее тоже начеренкую… Ой! А сервиз-то какой! И никаких журналов не надо! Вот ведь знает, чем свекрови угодить!

Она настойчиво подчеркивала, что Ксения осталась для нее родным человеком, чем окончательно вывела из себя Леонида.

Он презрительно скривился и в наступившей тишине строго спросил:

– Ксения, и это все, что ты купила на те деньги, которые я тебе привез? Я же тебе дал три тысячи, чтобы ты выбрала маме достойный подарок, а не эту китайскую поделку по двести рублей килограмм?

– Точно-точно, – поддержала его Анжела. – Я тоже такие чашки видела на китайском рынке, но не захотела брать такую дешевку, все же юбилей, можно один раз и раскошелиться.

Ксения стояла бордовая, точно свекла. Она отлично знала, что ни на каком китайском рынке такого сервиза нет, и стоит он даже не три тысячи, а пять, Димка специально бабушке отложил из своей зарплаты, но… Если она сейчас откроет рот, то глупо, предательски разревется!

– Так это вы Леня?! – вдруг радостно вскочил со своего места Семенов. – А я все вас никак не вижу, невзрачный вы какой-то…

Он уже пробирался со своего места к Леониду.

– Вот вам ваши деньги… Мы с Ксюшей сразу хотели вам вернуть… – Он комком затолкал деньги растерянному Леониду в карман и повернулся к имениннице: – Вера Николаевна, а вам от нас еще небольшой презент…

И сунул в руку расстроенной женщине злополучный конверт с путевкой:

– Поедете в Швейцарию, на горных лыжах кататься, а потом Ксению научите, она у нас такая трусиха.

И пока ошарашенная Вера Николаевна, хватаясь за сердце, хвасталась подарком, перегнулся через стол к Анжеле:

– Я понимаю, ваш супруг человек далекий от искусства, но вы-то, мадам! Неужели не можете отличить китайскую подделку от качественного продукта?

Анжела крякнула, покраснела и криво хихикнула. Леня при этом старательно жевал винегрет и опускал голову все ниже. Уши его пылали факелом, а новая жена не могла сдержаться и больно тыкала в бок.

Ксения уселась на свое место и шепотом обрушилась на Семенова:

– Все-таки сунул эту путевку! И как, спрашивается, Вера Николаевна, почтенная дама, будет рассекать на этих лыжах?!

– Обалденно! – скалился во весь рот Семенов и по-мальчишески радовался. – А лихо мы их отбрили, а? Знай наших! Я еще и… как ее… тетке этой, жене твоего бывшего, нос утер! Она теперь его съест. Я видел – уже начала!

Ксения, глядя на него, только с жалостью качала головой:

– И ведь еще называется директором предприятия…

Через часок-другой гости разгулялись. Кто-то пошел курить, кто-то уже лихо отплясывал под баян, а кто-то громогласно ругал политиков. В этом гаме никто, кроме Ксении, и не заметил, как в дверях появился улыбающийся Димка с тоненькой белокурой девчонкой. Пока парень шарил по комнате глазами в поисках матери, та судорожно толкала локтем своего кавалера:

– Прячься! Они пришли! Прячься, пусть усядутся, а то она тебя увидит и сбежит! Да ложись ты куда-нибудь!

Семенов, недолго раздумывая, рухнул прямо на колени Ксении. Той некогда было даже возмутиться – она судорожно прикрыла голову Семенова скатертью и нервно заулыбалась сыну, махая руками:

– Дима!!! Возле бабушки! Садитесь возле бабушки, она вам там место держит!

Дальше ни Димке, ни его подружке поговорить с матерью не дали – сначала на них со всей заботой обрушилась Вера Николаевна, а потом присоединились и остальные гости. Больше всех старался, конечно, Леонид:

– Дмитрий, убери локти со стола! Я говорю, со стола локти скинь!

– Да это не мои локти, – бычился Димка. – Это дяди Бори.

– Не перечь отцу, – влезала Анжела. – Отец сказал – убери, значит, дяди-Борины убери!