Две тайны Христа

С этими словами он предложил Артабану сесть на коня, а сам пошел пешком рядом с ним, чтобы оказать ему тем высокую честь. Артабан не мог равнодушно отнестись к этому, стал отказываться от предложенной ему чести и сказал, что обязательно сойдет с коня, если Изат, в свою очередь, не сядет на лошадь и не пойдет вперед. Изат, наконец, уступил его настояниям и также поехал верхом. Привезя затем гостя во дворец, он стал оказывать ему всевозможный почет, сажая его во время заседаний и обедов на первое место. При этом он не взирал на теперешнее его положение, но делал все это из уважения к его прежнему сану, отлично сознавая, что всякого человека могут постигнуть превратности судьбы. Вместе с тем Изат написал парфянам письмо, убеждая их вновь принять к себе своего царя Артабана, причем ручался им клятвенно и своим царским словом, что всем им будет дарована амнистия. Хотя парфяне и не отказывались вновь принять к себе Артабана, однако они ответили, что это им теперь невозможно потому, что они уже доверили власть другому лицу (его звали Киннамоном) и теперь опасаются, как бы среди них из-за этого не произошли волнения. Когда Киннамон узнал об этом ответе парфян, он немедленно сам написал Артабану (воспитанником которого он был; Киннамон отличался добрым и благородным сердцем), чтобы тот доверился ему и приехал назад получить от него обратно бразды правления. Артабан доверился ему и поехал. Киннамон же выехал ему навстречу, преклонился пред ним как пред царем, и сняв со своей головы диадему, возложил ее на голову Артабана.

Таким образом Артабан при содействии Изата вернул себе трон, которого раньше лишился благодаря своим сановникам. Он не забыл оказанных ему Изатом благодеяний, но старался воздать ему за это тем, что у парфян считается особенно почетным, а именно: он разрешил ему носить прямую тиару и спать на золотой кровати.

Эти привилегии принадлежали одним только парфянским царям. Вместе с тем он предоставил Изату также обширную и плодородную область, которую отнял у армянского царя. Имя этой области — Низибис; тут когда-то македоняне основали город Антиохию, прозванную Епимигдонийской» (И.Д. 20:3.1–3).

Однако в начале 42 г. Артабана предательски убивает его брат Готарз (Тацит. Анналы. 11:8).

Сын его, Вардан, вступает в борьбу с Готарзом. В 43 г. «по возвращении Вардана в Парфию, на 7-й год после своего отпадания, ему сдается Селевкия, так долго, к стыду парфян, от них ускользавшая». Затем Вардан посетил важнейшие префектуры; он был полон желания отвоевать Армению и предпринял бы такую попытку, если б легат Сирии Вибий Марс не грозил ему войною (Тацит. Анналы. 11:9-10).

Далее Тацит живописно описывает смерть Вардана около 45 г., незадолго до секулярных игр в апреле 47 г. (Тацит. Анналы. 11:1011). Впрочем, эти данные — только веха в хронологии, созданной Флавием и Тацитом.

Поскольку Вибий Марс был отозван Клавдием в 44 г., эта цитата из Тацита служит вторым подтверждением того, что эти события произошли в 43 г., — оба эти свидетельства делают совершенно несостоятельным утверждение Ренана о приезде Елены Адиабенской в Иерусалим в 44 г. По существу, Елена Адиабенская нокаутирует всю хронологию Ренана.

Теперь у нас достаточно материала, чтобы попытаться охарактеризовать события тех далеких времен.

В 41 г. Изат встречается с галилейским законоучителем и производит себе обрезание. Несколько месяцев Елена, принявшая иудаизм ранее, беспокоится о благополучии сына в связи с его неординарным поступком. Страна абсолютно спокойно восприняла это событие. И в конце 41 г. она изъявила желание поехать в город Иерусалим поклониться пользовавшемуся известностью храму Господа Бога и принести благодарственные жертвы.

Психологически весьма вероятно, что Елена, приняв новую веру, сразу же захотела посетить храм, а не сделала это несколькими годами позже. Расположение материала в тексте у Флавия и в Деяниях также подтверждает, что это событие произошло до 44 г. — года, когда был отравлен Ирод Агриппа I.

В Деяниях мы можем найти еще и четвертое косвенное подтверждение данной хронологии. В те дни пришли из Иерусалима в Антиохию пророки, и один из них, по имени Агав, встав, предвозвестил Духом, что по всей вселенной будет великий голод, который и был при кесаре Клавдии (Деян. 11:27–28).

Этот стих Деяний дает основание думать, что предсказание пророков было сделано еще при другом кесаре — Гае Калигуле, т. е. во второй половине 40 г., — тогда впечатление от текста существенно усиливается.