Две тайны, три сестры

Он покачал головой.

– Понятия не имею, спал ли Кей Си с вашей матерью и ваш ли он отец. Мне кажется, у вас есть только два варианта: спросить своего отца или самого Кей Си.

– Сомневаюсь, что отец в таком состоянии, что его можно спрашивать о чем-то важном. Он продолжал пить после моего ухода из бара?

Тайлер кивнул в подтверждение.

– Вот что я думаю, – сказала Кейт мрачно. – Я не доставлю удовольствия Кей Си своим вопросом. Я знаю, у него что-то припрятано в рукаве. Я и раньше замечала это в его глазах, но не думала ни о чем подобном.

– Нет, вы думали, что это нечто связано с вашим другим секретом, – сказал Тайлер, осененный невероятной догадкой.

Она напряглась.

– У меня нет никакого другого секрета. Вам лучше выбросить эту мысль из головы. Во всяком случае, у меня достаточно причин для беспокойства, кроме вас и ваших вопросов. Признаюсь, ваше присутствие на острове на десятом месте в моем списке проблем.

Он улыбнулся.

– Я уязвлен. Надеялся, что я в верхней части списка.

Ее ответная улыбка скорее напоминала гримасу.

– Я должна поговорить с отцом, но я действительно не хочу этого разговора.

– Это лучший вариант, Кейт.

– Полагаю, что так. Честно говоря, не понимаю, как моя мать связалась с одним из них. Она такая добрая и честная, очень цельная по натуре… Мой отец не тот человек, на кого можно опереться, но моя мама – надежна как скала. Она знала, что правильно, а что нет, и всегда поступала правильно.

– И она воспитывала вас точно такой же. – Тайлер начинал понимать, почему Кейт стала резкой и нетерпимой после смерти матери, ведь теперь ей пришлось умерять амбиции отца.

– Моя мама пыталась воспитывать меня правильно. Но я подвела ее, – призналась Кейт со вздохом.

– В это трудно поверить.

– Я обещала заботиться о сестрах и об отце, я старалась сохранить семью единой, но у меня это плохо получилось.

Он слышал горечь, сожаление и вину в ее голосе, его глубоко тронула мука в ее глазах. Тайлер по себе знал, насколько сильно чувство вины способно разъедать душу. Он не хотел, чтобы подобное испытала Кейт.

– Она попросила меня в последний день… – продолжала Кейт, ее голос звучал иначе, когда она обратилась к воспоминаниям. – Я не знала, что мама настолько близка к своему концу. Я думаю, какая-то часть меня продолжала верить в лучшее. Но она совершенно истаяла, стала такой худой, у нее уже не было волос, только рыжеватые клочья на темени… – Губы Кейт задрожали.

– Вы не должны мне рассказывать, – сказал он тихо.

Кейт посмотрела в его глаза с такой болью, что эта боль передалась и ему.

– Мама взяла меня за руку. Она едва могла шевелиться, но каким-то образом ей это удалось. Я все еще чувствую прикосновение ее пальцев. Мама с неожиданной силой сжала мою руку. Казалось, она пыталась уцепиться за жизнь через меня. И я не хотела отпустить ее, но не знала, что делать. Она взяла с меня обещание сохранить семью, следить за папой, защитить младших сестер. Она сказала мне, что я должна быть сильной. Мне пришлось занять ее место. И я сказала: да, я сделаю это. Она закрыла глаза и отпустила мою руку…

Кейт больше не могла говорить, сквозь плотно сжатые губы прорвались рыдания.

– Простите, – быстро проговорила она, изо всех сил пытаясь вернуть самообладание.

– Все в порядке. – Тайлер обнял ее и прижал к груди. – Трудно быть сильной все время.

– Иногда я устаю, – призналась Кейт.

– Знаю. Я понимаю. – Он гладил ее по спине, надеясь, что она позволит себе опереться на него, по крайней мере, хоть на мгновение.

– Вы понимаете? Правда? – спросила она, глядя на него снизу вверх. – Вы тоже сильный.

– Синдром старшего ребенка в семье.

– Я хочу сдержать свое обещание.

– Знаю. И вы сдержите. Я в этом уверен.

Она покачала головой.

– Хотелось бы в это верить. Я уже совершила так много ошибок, Тайлер.

– Не будьте слишком строги к себе, Кейт. Вы были совсем молоденькой, давая обещание матери. А может, ей не следовало просить вас об этом.

– Это самое малое, что я могла сделать для нее. Она так сильно страдала в конце жизни. Я обещала бы ей что угодно, только бы облегчить ее состояние. – Кейт глубоко вздохнула, потом высвободилась из его рук. – Спасибо за плечо, на котором можно выплакаться.

– В любое время. – Тайлер помолчал. – Имейте это в виду, Кейт.

– Спасибо. Я думаю, мне лучше пойти домой и постараться забыть об этом до завтра. Мне нужно поговорить с отцом, когда он протрезвеет. Но даже потом… Откуда мне знать, не солжет ли он, он очень ловок в этом деле. – Она вздохнула. – Кэролайн часто говорит мне, что я недоверчивая, на все оглядываюсь, подозреваю людей в худшем и не жду от них ничего хорошего. Это потому, что я не доверяю себе, сама не знаю, что – правда, а что нет.

– Вы должны больше доверять своей интуиции.

– Хотелось бы. Но это непросто. Взять моего отца – он часто сбивает меня с толку. Даже если он говорит правду, разве я поверю ему? Разве меня не будут разъедать сомнения? Буду ли я жить с чем-то, чего я не могу терпеть? – Кейт умолкла, жалея о сказанных в порыве откровенности словах.

– С чем-то еще? – спросил он.

– Ни с чем.