Две твердыни

Да и то сказать – вот был он у нас прошлым летом, и с тех пор все пошло вкривь и вкось. Начались нелады с Саруманом. Дотоле мы Сарумана считали другом, а Гэндальф сказал нам, что в Изенгарде точат на нас мечи. Ортханк, сказал он, был его узилищем и он чудом спасся. Он просил помощи у Теодена, но Теоден отказал. Будешь у конунга – ни слова о Гэндальфе! Гнев его не остыл. Ибо Гэндальф выбрал себе коня по имени Светозар, благороднейшего из отборного табуна Бэмаров, коня, чьим седоком может быть лишь конунг. Прародителем этой породы был жеребец Эорла, понимавший человеческий язык. Правда, семь суток назад Светозар воротился, но конунг пуще прежнего гневен: конь одичал и никому не дается в руки.

– Стало быть, Светозар добрался в отчий край один из дальних северных земель, – сказал Арагорн. – Там расстались они с Гэндальфом. Но Гэндальфу уж не быть его седоком. Он сгинул навеки в бездонных копях Мории.

– Скорбная весть, – сказал Эомер. – Скорбная для меня и для тех, кто мыслит схоже; но, увы, многие мыслят иначе – узнаешь, представши пред конунгом.

– Боюсь, даже и тебе невдомек, какая это скорбная весть, – отозвался Арагорн. – Месяца не пройдет, как ее страшная тяжесть ляжет на сердце всем и каждому. Однако ж если гибнут великие, то с малых великий спрос. Вот я и повел наш Отряд от здешних ворот Мории через Кветлориэн – о нем ты, Эомер, сначала узнай истину и больше не роняй пустых слов – и оттуда по Великой Реке до водопадов Рэроса. Там был убит Боромир – теми орками, которых вы истребили.

– О, горе нам! – тоскливо воскликнул Эомер. – Какого воина лишился Минас-Тирит, и все мы – какого лишились воина! Первейший был богатырь – всюду пели ему хвалу. У нас-то он бывал редко – воевал на восточных окраинах Гондора, – но я его все-таки видел. Он больше походил на резвых сынов Эорла, чем на суровых витязей Гондора, и стал бы, наверно, в свой час великим полководцем. Однако же Гондор не прислал вести о его гибели. Когда это случилось?

– Четвертые сутки пошли, – отвечал Арагорн. – Вечером того дня мы бросились в погоню от подножия Тол-Брандира.

– Как, пешие? – не понял Эомер.

– Да, как видишь, пешие.

Изумленно распахнулись глаза Эомера.

– Неверно прозвали тебя, о сын Арахорна, – вымолвил он. – Тебе бы не Бродяжником зваться, а Крылоногом. Придет время – песни сложат об этом вашем походе. За неполные четверо суток одолели вы четырежды двадцать и пять лиг! Крепки же мышцы у потомков Элендила! Но, господин мой, что прикажешь мне делать? Конунг ждет; медлить мне не пристало. Перед дружиной я в своих речах не волен; однако по правде сказал тебе, что покамест мы не воюем с Черным Властелином. Конунг преклонил слух к малодушным наперсникам, и все же войны нам не избежать. Гондор – наш старинный союзник, мы его в беде не покинем и будем сражаться бок о бок; так мыслю я, и многие скажут подобно. Я в ответе за западные пределы Ристании, и я приказал отогнать табуны за Онтаву; за табунами снялись пастушеские селенья, а здесь остались одни сторожевые дозоры.

– Так вы, значит, не платите дани Саурону? – вырвалось у Гимли.

– Не платим и никогда не платили, – отрезал Эомер. – Слыхал я отзвуки этой лжи, но не знал, что она разнеслась так далеко. Было вот что: несколько лет тому назад посланцы Черных Земель торговали у нас лошадей и давали большую цену, но понапрасну. Нельзя им лошадей продавать: они их портят. Тогда к нам заслали орков, ночных конокрадов, и те угнали немало коней – вороных, только вороных: у нас теперь их почитай что и нет. Ну, с орками-то наша расправа была и будет короткая, и с одними орками мы бы управились.

А управляться надо с Саруманом. Он объявил себя хозяином всех здешних земель, и вот уже много месяцев мы с ним воюем. И такие ему орки подвластны, и сякие, на волколаках верхом, да только ли орки! Он перекрыл Проходное Ущелье, и теперь поди знай, откуда грянет напасть – с востока или с запада.

Трудный это неприятель: хитроумный и могущественный чародей, мастер глаза отводить – гибель у него обличий. Где только, говорят, его не увидишь: является там и сям, старец-странник, в плаще с капюшоном, ни дать ни взять Гэндальф – с тем и Гэндальфа припоминают. Его земные лазутчики проникают повсюду, а небесные зловеще парят над нами. Не знаю, что нам выпадет, но хорошего не предвижу: по всему видать, есть у него среди нас незнаемые союзники. Ты и сам их увидишь в хоромах конунга, если поедешь с нами. Поедем с нами, Арагорн! Неужели напрасно мелькнула у меня надежда, что ты явился нам в помощь посреди невзгод и сомнений?

– Буду, как только смогу, – глухо отвечал Арагорн.

– Нет, поедем сейчас! – заклинал Эомер. – Как воспрянули бы сыны Эорла, явись среди них в эту мрачную пору наследник, преемник Элендила! Ведь и сейчас идет битва за битвой на Западной Окраине, и боюсь, худо выходит нашим.