Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса

Хоремхеб тоже думал о продолжении рода. Но в его жилах текла не божественная кровь. Хотя для него в божественной крови не было ничего мистического – дело было только в политике. Сам он доказал делами, что трон фараона принадлежит по праву ему, человеку достаточно сильному, чтобы этот трон удержать. Хоремхеб пришел к власти при поддержке командиров главного корпуса, именно они уже много лет обеспечивали в стране законность и порядок, охраняли границы. Поэтому для него было естественным выбрать в качестве своего преемника начальника главного корпуса Рамзеса. С годами он официально стал привлекать Рамзеса к управлению страной. Все дело в том, что, хотя сам Рамзес был не моложе Хоремхеба, у него был сын Сети – юноша, вполне подходящий для начала Девятнадцатой династии.

Прошло двадцать семь мирных лет, прежде чем Хоремхеб, которому уже было далеко за семьдесят, умер. Рамзес, также к этому времени изрядно одряхлевший, ненадолго пережил своего командира. И всего через год – в 1317 г. до н. э. – Сети стал преемником своего отца. Принцесса Анхесенамон – ей тогда было пятьдесят три года – чувствовала себя позабытой реликвией безвозвратно ушедшего прошлого, и ей уже самой не верилось, что она – та самая юная девочка, которая правила вместе с Тутанхамоном тридцать с лишним лет назад.

Годы сменяли друг друга, и она все чаще обращалась к прошлому. До ее вдовьего дворца в Фивах новости не доходили. Хотя Фивы все еще официально считались столицей, Сети был выходцем с севера и много времени проводил в дельте. Он тоже не был лишен амбиций и хотел с максимальной отдачей использовать армию, созданную его отцом и Хоремхебом, и доказать египтянам свое право на божественный трон, вернув северо-восточные территории, утраченные при Эхнатоне пятьдесят лет назад. После карательной экспедиции против набегов мародерствующих племен из Ливии на западе он перешел границу и вторгся в Палестину.

Это была молодежная экспедиция. Египтяне старшего поколения, к которому теперь принадлежала и бывшая царица, в юности пережившие революцию, гражданскую войну и религиозные гонения, не имели никакого желания участвовать в предприятии. Они понимали, что в лучшем случае оно временно нарушит дела, а в худшем – приведет к затяжной войне с северными соседями. Но молодежь и профессиональные военные рвались в бой. Им не терпелось на практике опробовать новую систему независимых бригад, каждая из которых носит имя одного из богов и имеет оснащение и снабжение для действий в одиночку. А механизированные дивизии с эскадронами тяжелых колесниц, по общему мнению, должны были справиться с любой силой, которую северяне могли им противопоставить, даже с имеющими железное оружие полками хеттов.

Однако в конце концов генерального сражения так и не последовало. Независимые племена палестинцев не оказали сопротивления, и армия прошла вдоль прибрежной равнины Ханаана в Южный Ливан. Здесь, в самом конце длинных и пока еще непрочных линий связи, они встретили авангард, выставленный хеттскими провинциями Северной Сирии. Здесь Сети убедился, что дальнейшее продвижение вперед будет крайне дорогостоящим и практически бесполезным предприятием. Потребуется время, чтобы реорганизовать снова завоеванные палестинские провинции. Он заключил мир с эмиссарами из Алеппо, действовавшими от имени царя Мурсили II, и установил границу между двумя силами севернее Бейрута.

Прошло еще десять мирных лет. Молодые солдаты, уже достигшие среднего возраста, участвовали лишь в незначительных стычках вдоль новой границы. Из страны хеттов приходили сообщения об успешных кампаниях Мурсили против своих восставших пограничных провинций на западе, севере и востоке. Несколько позже сообщили о том, что объединенную империю и преданную армию унаследовал его сын – Муваталли.

Новый царь был и в Ассирии – Ададнирари. Он обезопасил свою южную границу, проведя военную кампанию против касситского царя Вавилона, и двигался через территорию Митанни к старой границе Ашшур-убаллита, на верхний Евфрат.

Для Сети не была тайной опасность, которую представляли эти три силы, столкнувшиеся в северной части Сирии, но Ассирия и хетты были, так сказать, врагами, передаваемыми по наследству, и Египет, имея мирные соглашения с обеими, мог позволить себе передышки. Эти годы Сети посвятил общественным работам. Воздвигая памятники в масштабах, затмивших предыдущих фараонов, он создал впечатление неизменности и стабильности новой династии и отвлек внимание от славных деяний династии бывшей, от которой осталась только престарелая принцесса, уединенно живущая в своем фиванском дворце. Огромный зал нового храма в Фивах длиной триста футов с рядами 80-футовых колонн должен был стать одним из чудес света, а на его стенах Сети распорядился изобразить живописный рассказ о сирийской кампании. Чтобы обеспечить материалы и средства для осуществления столь грандиозных проектов, он возобновил работы на имперских золотых приисках и в каменоломнях вдоль Нила.