Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса

Имея новый язык, новые социальные слои и новую наполовину кочевую экономику, а также новые инструменты и оружие из металла, в последней трети тысячелетия Европа претерпела революцию. Но треть тысячелетия – очень долгий срок. Одиннадцать поколений родились, выросли, женились, родили детей. И возникает закономерный вопрос: а была ли революция, во всяком случае, осознавали ли люди перемены, которые с ними происходили? Определенно не остались незамеченными колебания торговли, рост производства и сбыта.

Торговцев, конечно, знали с незапамятных времен – они появились еще задолго до начала тысячелетия. Но еще никогда торговля не была так востребована. После того как ахейцы Греции сто лет назад разграбили великий Кносс (и Европа все еще ощущала последствия его падения), правители Микен и других греческих городов взяли торговлю в свои руки, расширили и организовали поставку основных товаров из европейской «глубинки» на рынки Ближнего Востока. После окончания затяжных войн в Леванте и подъема Египта восточные рынки казались ненасытными.

Много предметов роскоши было перевезено на судах и сухопутными караванами вдоль морских берегов и великих европейских рек: меха и янтарь, золото, серебро и полудрагоценные камни. Но торговля держалась в основном на жизненно важных продуктах – шкурах и соли, металлах, меди и, прежде всего, олове. Торговля металлами теперь была хорошо организована. Изыскатели сотни лет назад определили рудоносные районы и научили местное население добывать руду. Золото в промышленном масштабе мыли в Ирландии и Испании; на северных склонах Альп в Австрии и на юге Англии открытая разработка меди и олова давно истощила вышедшие на поверхность жилы и пришлось двигаться вглубь. Металл выплавляли у источника и отправляли на юг в слитках или из него делали тяжелые ожерелья, которые удобно переносить и легко переделать в конце пути. Металлурги быстро богатели на экспортной торговле. А в качестве вспомогательного промысла, который, впрочем, очень скоро догнал по значимости основной, они начали изготавливать орудия труда, украшения и оружие из бронзы, которыми менялись с соседями на другие товары. Да и металлические слитки теперь далеко не всегда отправлялись на юг. Богатые янтарем страны Балтики с удовольствием покупали металл и имели собственных странствующих кузнецов, которые производили характерные товары высокого качества, поступавшие на рынок.

Торговые караваны, семьи странствующих кузнецов, торговые суда прибрежного плавания, речные барки и крупные конвои судов, собранные для дальнего рейса, – все они двигались в самых разных направлениях по суше и по морю, доставляя металлические и прочие товары.

Однако зарождающаяся индустриализация все еще была очень хрупкой. Местный европейский рынок оставался ограниченным, поскольку основная масса населения, которая пасла скот и выращивала ячмень, была слишком бедной, чтобы покупать бронзовые орудия, а количество металлических предметов, необходимое богатым классам, было небольшим. Поэтому металлургическая промышленность напрямую зависела от главного рынка сбыта – богатых стран цивилизованного Ближнего Востока. А в Центральной Европе поступающий доход уже вызвал прирост населения, которому становилось тесно на существующих территориях.

Но если Европа и Ближний Восток, а также значительная часть Африки и Центральной Азии были в середине второго тысячелетия до н. э. связаны между собой так тесно, как никогда ранее, в торговый и промышленный союз, дальше к востоку опустился «бронзовый занавес». Имевшие собственные колесницы кочевники русских степей, чьи западные родичи уже давно играли господствующую роль на огромных территориях от Европы до долины Евфрата, смели цивилизацию Мелуххи и ее города Мохенджо-Даро и Хараппу. По всей долине Инда и части долины Ганга бродили арии со своими стадами и табунами лошадей, создавая для себя временные поселения, а руины великих городов оставались покинутыми. В центральной части Индии уцелело некое подобие мелуххской цивилизации, но все связи с Западом прекратились. Суда, совершавшие рейсы между Месопотамией и Востоком, больше не заходили в Индийский океан. Цивилизация заканчивалась у Ормузского пролива.

Около 2350 миль – такое же расстояние разделяет Сан-Франциско и Питтсбург – отделяет Мемфис в низовьях Нила от Хараппы на верхнем Инде. Примерно такое же расстояние, но в другом направлении отделяет Хараппу от деревушки Аньян, стоящей на притоке Желтой реки в северной части Китая. Это кратчайшее расстояние между двумя пунктами (как летит ворона – по прямой), и неудачливой вороне придется пролететь над самыми дикими частями Тибетского плато, чтобы достичь места назначения.