Две тысячи лет до нашей эры

Год 2000-й – плохое место для начала, а год 1000-й – также не слишком хорошее место для завершения. За триста лет до 2000 г. до н. э. первый из великих завоевателей – Саргон Аккадский – вышел к Средиземному морю из Двуречья, показав путь всем будущим империям, и бронза уже была на пути в Европу каменного века. А в конце нашего рассказа – в 1000 г. до н. э. – ассирийцы только начинали свою экспансию, которой предстояло завершиться созданием другой великой империи на Среднем Востоке, и с востока в Европе бронзового века начало распространяться использование железа. Но найти хорошее место для начала и конца, наверное, вообще невозможно. В этой книге мы не пытаемся следовать вдоль одной нити или одного орнамента на украшенном богатейшей вышивкой полотне истории. Мы хотим увидеть всю картину, ее причудливые переплетения, все нити и узоры, которые составляют ткань человеческой истории, и, где бы мы ни обрезали эту ткань, нам все равно придется перерезать множество орнаментов. Нет абсолютно ничего особенного в годах 2000-м и 1000-м до н. э. Просто они легко запоминаются, а промежуток времени в тысячу лет является вполне достаточным и удобным, чтобы составить о нем содержательную книгу.

Эта книга не предназначена для профессиональных историков или профессиональных археологов. Но, если некоторые из этих глубоко уважаемых мною людей будут вынуждены прочитать ее – чтобы дать отзыв или рецензию, – я заранее приношу им свои извинения, и вот почему. Во-первых, из моей книги они не узнают ничего для себя нового. А во-вторых, я свободно хожу у забора, на котором сидят почтенные историки, непоколебимо уверенные, что почва по обе стороны забора – трясина, где нет твердой опоры, и только с высоты забора эту самую опору можно разглядеть и нанести на соответствующие карты и схемы. Я также должен принести свои извинения археологам, поскольку часто употребляю слово «люди» там, где эти профессионалы говорят «культура». Я уверен, что они используют слово «культура», чтобы не поднимать вопрос о том, предполагает ли характерный набор найденных ими артефактов также необычных людей. Лично я очень просто и совершенно ненаучно поднял этот вопрос, равно как и бесчисленное множество других вопросов.

В свою защиту могу сказать только одно: я пытался изобразить ситуацию такой, какой она, по-видимому, представлялась живущим в то время людям. Они знали, является ли то, что мы сегодня называем «культурой», сущностью народа. Они знали, какой аспект дискутируемого сегодня исторического вопроса является истиной. И если я могу ошибаться в выборе того, что наиболее вероятно является истиной, я тем более буду не прав, если создам впечатление, что живущие в те времена люди имели те же сомнения, что и мы. В приведенном в конце некоторых глав тексте курсивом я старался честно признаться читателям, в какой степени я ввел их в заблуждение в плане надежности и достоверности своих «фактов».

Д. Б.

Часть первая Бронза и камень

Наскальные рисунки из Бохуслена (Юго-Западная Швеция)

Глава 1 Города

Первые лучи солнца второго тысячелетия до н. э. скользнули по Аравийской пустыне. Они кажутся жемчужно-белыми, с трудом пробиваясь сквозь низкую дымку, нависшую над только что засеянными полями на обоих берегах Нила, который уверенно несет свои воды к морю, вернувшись в собственное русло после осеннего разлива. На фоне дымки отчетливо видны деревни из тростниковых и глинобитных домиков, стоящие на возвышенностях, чтобы их не затопляло во время наводнения. Деревни живут своей жизнью. Над огороженными заборами дворами в небо поднимаются струйки дыма. Громко кричат гуси, слышится приглушенный шум, издаваемый трущимися камнями. Это женщины в ручных мельницах перетирают просо для завтрака. Заспанный мужчина выходит на порог дома, поправляя белую набедренную повязку. Прищурившись, он смотрит на солнце и рассеивающийся утренний туман.

Это утро ничем не отличается от других. Для стоящего на пороге мужчины это не начало нового тысячелетия и даже не начало года. В действительности прошел ровно месяц с тех пор, как он отпраздновал Новый год по своему летоисчислению, и он не знает, что пройдет две тысячи григорианских лет – и начнется новая эра. Зато он точно знает, что разлив Нила закончился, поля вспаханы и засеяны просом, ячменем и льном, как они засеваются после разлива с начала времен, и теперь настанет период относительно свободного времени. Нужно будет только сажать овощи, ловить рыбу и птиц до тех пор, пока усиливающийся зной и падение уровня воды в реке не сделают орошение полей долгой и утомительной прелюдией к сбору урожая. Так было всегда. И будет всегда.