Две тысячи лет под водой

Незадолго до нашей встречи ему вдруг вздумалось разбить в центре Парижа собственный огромный сад. За солидное количество миллионов он тут же купил несколько домов и немедленно обрек их на снос. Затем до него внезапно дошло, что изгнанным из этих домов людям пришлось нелегко, хоть они и получили щедрую компенсацию за ущерб, и что они фактически лишились крова — и он построил в пригороде целый квартал хорошеньких особнячков, которые совершенно бесплатно предложил изгнанникам…

Таков был человек, стоявший передо мной.

Нетрудно понять, что я сгорал от любопытства. Чем вызван этот неожиданный визит?

По моему виду Риккарди догадался, что я наконец узнал его, и продолжал более вежливым тоном:

— Меня направил к вам мой старый друг Мартен-Дюпон. Он очень хорошо о вас отзывался.

— Мартен-Дюпон, видный филолог? — переспросил я с удивлением. Что общего могло быть между такими разными людьми — кожаным королем и выдающимся ученым, и почему он называл Мартен-Дюпона своим «старым другом»?

Как видно, это наивное удивление отразилось на моем лице, так как Риккарди сопроводил свой ответ легкой иронической улыбкой:

— Он самый… Мы учились читать за одной школьной партой. Эх, давно это было! Мы избрали в жизни разные пути, но детская дружба осталась нерушимой… Однако перейду к тому, что привело меня сюда. Мне нужен доверенный секретарь, мое второе «я», который должен повсюду сопровождать меня и которому я мог бы поручить все мои личные дела. Что касается промышленных и денежных вопросов, людей у меня достаточно. Мне просто нужен сообразительный, расторопный секретарь, умеющий писать без ошибок — сам я за неимением времени так и не научился. Сегодня, обедая с Мартен-Дюпоном, я спросил, не знает ли он подходящего молодого человека. Он назвал вас. Я привык сразу выполнять задуманное и потому, не откладывая, пришел за вами.

— Но… — возразил было я.

Я был немного ошеломлен этим свалившимся на меня предложением. Я хотел сказать Риккарди, что люблю свою профессию, не желаю ее менять и не испытываю особой склонности к работе, которую он мне предлагал или, говоря откровенно, навязывал.

Риккарди не дал мне договорить.

— Я вас понимаю. Вы хотите знать условия.

И он назвал сумму.

Втрое большую, чем я зарабатывал в «Гран Квотидьен».

В моей обороне была пробита ощутимая брешь… Но я все еще не сдавался.

— Позвольте мне подумать… — произнес я.

— Так и быть! — отозвался Риккарди.

И, поглядев на часы, спокойно сказал:

— Вы дадите мне ответ через четверть часа. Если, как я надеюсь, вы согласитесь, я найду вашего редактора, извинюсь за то, что забираю вас к себе — кстати, обещаю, что он вас простит — и сегодня же вечером дам вам небольшое и довольно оригинальное поручение.

Его прямота и быстрота решений подкупили меня. Предложение определенно было соблазнительным, и я воскликнул:

— За дело! Прочь ненужные размышления, месье! Я согласен.

— В добрый час! Клянусь, вы не пожалеете. А сейчас мне нужно найти вашего редактора…

— А мое задание, месье, моя миссия?

Мне не терпелось узнать, в чем состояло «довольно оригинальное» поручение, с которым я должен был приступить к своим новым обязанностям. По характеру я большой романтик. Помню, я не без удовольствия думал, что на службе у этого необычного человека меня наверняка ждут любопытные приключения. Но действительность, как вскоре увидит читатель, превзошла самые смелые ожидания.

Мой вопрос пришелся Риккарди по душе.

— Превосходно! — сказал он. — Мне нравится, что вы не относитесь к работе равнодушно. Хорошо! Пока я буду беседовать с вашим бывшим начальником, прошу вас сделать все необходимое, чтобы завтра это объявление появилось в ведущих парижских газетах.

Он протянул мне листок бумаги, на котором значились следующие загадочные слова. Я запомнил их наизусть:

«ТРЕБУЕТСЯ смелый инженер для реализации гигантского проекта, считающегося невыполнимым. Кандидатов просим явиться между 14 и 16 часами» и так далее.

Ниже следовал адрес Риккарди.

Я вздрогнул от удивления.

Кожаный король усмехнулся и спросил своим отчетливым негромким голосом:

— Поздновато? До завтра не успеть?

— Вероятно… — пробормотал я, загипнотизированный необычайным объявлением.

— Пустяки! — продолжал Риккарди. — Я заплачу, сколько потребуется… Увидимся позже!..

II ЧТО ИМЕННО «СЧИТАЕТСЯ НЕВЫПОЛНИМЫМ»

Только на следующий день Жером-Наполеон Риккарди поделился со мной некоторыми подробностями своего «считавшегося невыполнимым» проекта, для которого искал через газеты «смелого инженера».

Все утро он посвящал меня в мои новые обязанности, а после предложил остаться на второй завтрак, не преминув заметить:

— Разумеется, дорогой Персан, место за нашим столом всегда будет для вас приготовлено. Но вы полностью свободны в выборе и можете завтракать, обедать и ужинать у себя или где-либо еще.