Две тысячи лет вместе. Еврейское отношение к христианству

Еврейская и христианская традиции различаются, прежде всего, описанием последовательности событий в той драме, которая разыгралась в Эденском саду. Согласно христианской трактовке, Адам познал свою жену (Бытие 4:1) после того, как Адам и Ева нарушили Божественный запрет и сорвали плод с Древа Познания, а их дети — Каин и Авель — родились после изгнания, вне пределов Сада Эденского. Христиане при этом считают, что познание, о котором идет речь в стихе 4:1, т. е. сексуальные отношения между Адамом и Евой, — является прямым следствием греха. Из этого христиане заключают, что сексуальные отношения между мужчиной и женщиной изначально таят в себе некоторое исходно греховное начало. (Христианство, разумеется, не считает сам брак грехом, но рассматривает его как «вынужденное последствие греха», как уступку человеческой слабости.) Поэтому принципиальной важностью обладает для христиан чудесное рождение Иисуса от «девы, не познавшей мужа» — ибо только так, по их мнению, могла быть достигнута высшая чистота и святость. Даже само название этого догмата в христианстве — «догмат о непорочном зачатии» — подразумевает, что всякое другое (т. е. обычное) зачатие уже содержит в себе некоторый элемент порока. Сам Иисус никогда не вступал в брак и с похвалой отзывался о тех, кто сам сделал себя «скопцом ради Царства Небесного» (Мф. 19:12), фактически отменяя обязательность Божественной заповеди «плодитесь и размножайтесь» (Бытие 1:28) и выдвигая вместо нее принцип «если можешь не жениться — не женись». Павел (1–е Послание к Коринфянам 7:25–40) еще более подробно говорит о том, что «девство лучше женитьбы». Давая человеку возможность выбора пути мирянина либо монаха, классическое христианство при этом считает, что эти пути отнюдь не дают человеку равных возможностей, и для достижения высокого уровня святости человеку лучше было бы отказаться от сексуальных отношений, поэтому в традиционном христианстве только монахи могут занимать высшие посты церковной иерархии.

Совершенно иное отношение к сексуальной сфере человеческой жизни мы встречаем в иудаизме. Иудаизм рассматривает сексуальные отношения мужа с женой и рождение детей как величайшую Божественную заповедь, а отказ от сексуальных отношений и деторождения — как неполноценность человеческого существования, и, таким образом, категорически отрицает монашество и безбрачие. Это представление связано, в частности, с тем, что еврейская традиция совершенно иначе понимает рассказ о Сотворении мира и, соответственно, делает иные выводы о правильном Божественном пути человека. Еврейская традиция подчеркивает, что дети Адама и Евы родились в Саду Эденском еще до изгнания, причем Каин родился даже до того, как первые люди сорвали плод с Древа Познания (грамматически в стихе 4:1 глагол «И Адам познал Еву» стоит в «давно прошедшем времени», т. е. это не хронологическая последовательность событий, а ретроспекция уже происшедшего в Саду). Иначе говоря, сексуальные отношения вовсе не являются следствием греха. Еврейская традиция отмечает, что еще в первой главе книги Бытия, там, где впервые заходит речь о сотворении человека, дана заповедь вступления в брак и рождения детей:

«И сотворил Бог человека в образе Его, в образе Божественном сотворил Он его; мужчиной и женщиной сотворил Он их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и овладевайте ею…» (1:27–28).

Как мы видим, Бог повелевает человеку «плодитесь и размножайтесь» еще до того, как вообще заходит речь о плодах с Древа Познания. Эта заповедь не только хронологически первая — она является как бы одним из сопутствующих условий к самому сотворению человека: рождая детей, человек, тем самым, продолжает Божественный труд сотворения мира. Поэтому сказали в Талмуде еврейские мудрецы: «Тот, кто отказывается выполнить заповедь рождения детей, может быть уподоблен убийце, проливающему кровь»[51].

Иудаизм считает, что путь к святости пролегает не через подавление или сублимацию естественных сторон жизни, а через их полноценную и правильную реализацию. Самоограничение и даже некоторая доля аскетизма в иудаизме, конечно, тоже есть, но аскетизм никогда не занимал в иудаизме такого важного, а порой даже довлеющего статуса, какой он занимает в классическом христианстве.

Глава 9. Дополнение: некоторые исторически важные тексты

Мы приводим в этой главе, в качестве дополнения, два классических текста, важных для понимания истории иудео — христианских взаимоотношений: отрывок из Иосифа Флавия (I в. н. э.) и отрывок из «Диспута Нахманида» (XIII в.).

9.1. «Testimonium Flavianum» — «Свидетельство Флавия»