Две ведьмы и виски

— Мило! — воскликнула женщина. Она протянула мне руку. — Я Хисая. Ямада Хисая. Рада знакомству.

Ямада? Блин.

— Вы в родстве, — слабо сказала я, взяв ее за ладошку, держа свою руку так, чтобы она не заметила сияющую руну фейри.

— О, конечно! — захихикала она. — Далекие. Я замужем за его троюродным кузеном. Семья большая, сама знаешь.

— Ага… — я боялась смотреть на Кая. Во что я его втянула?

Она сжала локоть Кая пальцами, словно он протянул руку, и повела нас глубже в здание. Он не отпускал мою талию, ладонь с белыми костяшками пряталась у моего рукава.

— Чудесно, что ты смог вернуться, Кайсуке! Не переживай, никто не обижается. Мы очень рады! — щебетала Хисая, не вдыхая, называя имя за именем — кто тут был, кто не смог прийти, кто будет ему рад. Все, кого Кай должен был знать, судя по тому, как легко Хисая упоминала людей. — Но, Кайсуке, — сказала она, пока мы проходили в просторный круглый зал с куполом, две лестницы вели на второй этаж, — ты молчишь! Как милая Макико?

Он молчал.

— О, — она надулась. — Она же простила тебя?

Молчание. Каю хорошо удавалось тяжелое молчание Зака.

Хисая остановилась, заставляя меня и Кая замереть, погрозила пальцем под его носом.

— Ты не можешь изображать, что она не существует, Кайсуке. Она — твоя суженая!

Если бы мы не остановились, я бы упала на лицо. Его рука до боли сжала меня, пальцы впились в мой бок. Хисая нахмурилась от нашей близости.

— Мы с Макико не говорили годами, — сухо сказал он.

Хисая не мешкала.

— Ты вернулся, и вы сразу помиритесь. Я не могу дождаться свадьбы. Это будет нечто!

— Нечто! — чирикнула я. — Хисая, милая моя, можешь оставить нас на минутку? Мы догоним.

Она моргнула от «милой моей» и с вопросом взглянула на Кая.

— Конечно. Аукцион вот-вот начнется, не медлите. Я сообщу всем, что ты пришел.

Она улыбнулась поверх плеча и прошла, покачивая бедрами, вверх по лестнице. Я оттащила Кая под изгибающуюся лестницу, чтобы не мешать гостям, спешащим наверх.

— Кай, — прошептала я, отцепляя его пальцы от себя, пока на боку не остались синяки. — Что происходит?

— Это мои слова, — рыча, парировал он. — Почему мы на аукционе черной магии?

— Я не знала, что это аукцион, пока она не сказала. Откуда ты знаешь, что это черная магия? — я не была удивлена — иначе почему Зак пришел бы — но что заставило Кая так подумать?

— Потому что иначе моя семья не пришла бы.

Холодок окутал меня.

— Ох.

— Зачем мы здесь, Тори?

— Мне нужно кое-что у кого-то.

— И этот кто-то наверху на аукционе?

Я кивнула.

Он стиснул зубы, обвил меня снова рукой.

— Сделаем это.

— Уверен? — прошептала я, мы пошли к лестнице. — Мы можем подождать снаружи или попробовать чт…

— Хисая уже разнесла весть. Мне поздно уходить.

На втором этаже мы пошли за другими отставшими в тускло озаренный зал, где было не меньше сотни людей. Мификов. Скорее всего, плутов. На белых стенах висели большие картины с абстрактными композициями, мягкий свет подчеркивал яркие краски и крупные мазки кисти художника.

В дальнем конце установили подиум, где за трибуной говорил в микрофон пожилой мужчина. Он указывал на толстый том в кожаном переплете на столе рядом с ним. Помощники и вышибалы стояли вокруг подиума.

Хисая была с группой японцев, и улыбалась только она. Она помахала мне и Каю присоединиться к ним.

Он зашипел сквозь сжатые зубы, но не мешкал. Как только он оказался достаточно близко, Хисая заговорила быстро на японском. Кай неглубоко поклонился старшему мужчине, который кивнул и что-то сказал. Кай ответил на японском.

Почему меня удивляло, что он мог говорить на японском? Я давно поняла, что он был отчасти японцем, ведь внешне это было сложно понять. Его красивые черты были уникальными, скрывали его происхождение, и он был на голову выше всех в группе.

Ямады игнорировали меня, и я поступала так же. Я разглядывала собравшихся мификов в поисках Зака, проверила телефон, отчасти слушая семью. Понять тон было сложно, но звучало неприятно. Я посмотрела на Хисаю, чтобы она разобралась с этим бредом. Она это начала.

Она скорчила гримасу, передавая ее чувства насчет моего присутствия. Я выпрямилась, и ее гримаса сменилась тревогой, она поняла, что я хотела вмешаться.

— А-ха-ха! — рассмеялась она, не дав мне заговорить. — Кикуэ-сан, слышали? Гримуар продали за два миллиона.

Мое лицо застыло, и я невольно посмотрела на книгу. Я не слушала быстро бормотание аукционера. Два миллиона? Конечно, мы были не наряжены.

— Нас интересует пара вещей, — сказала Хисая Каю, боясь, что я открою свой жуткий рот и оскорблю присутствующих. — Что-нибудь приглянулось? Позже вечером будет чудесный кадуцей.

Женщина по имени Кикуэ-сан сказала что-то на японском.

— Ах, — ответила Хисая на английском, — мы можем только надеяться, что он не вмешается.

— Кто? — спросил Кай с неохотой.

— Ох, — Хисая отбросила волосы за плечо. — Ты знаешь. Призрак.

Кай напрягся.

— Половина комнаты боится перебивать его ставки, — сказала она, фыркнув, — но низкий преступник, как он, не может нас запугать.

Она презрительно бросила взгляд, и, проследив, я нашла его.