Две женщины

– Все мужчины, которых я когда-либо знала, не приносили мне ничего, кроме проблем. Можешь оставить всю эту высокопарную брехню для таких особ, как ты сама. А для меня и просто друг сойдет. С меня хватит того, что я сижу здесь. Романтика – для дураков, Мэтти. Для таких вот дурочек, как ты или Сара, ну или еще для кого-нибудь, кто думает, что выйдет отсюда и заживет как прежде. Пора бы тебе пробудиться от сладких грез. Клеймо убийцы останется на всю жизнь. Если у тебя когда-нибудь появится парень, то подспудно он всегда будет опасаться, не прибьешь ли ты его в порыве страсти. Чем скорее ты поймешь, что сделала, тем лучше будет для тебя самой. Вот так-то, Мэтти!

Мэтти уставилась на свою соседку долгим пристальным взглядом.

– Ты ошибаешься, Сьюзен. Мы жертвы и всегда будем ими в глазах нормальных, порядочных людей.

Сьюзен с усмешкой покачала головой. Затем в порыве злости она сказала то, чего говорить не следовало.

– Ты не жертва, Мэтти, ты сама призналась в этом не так давно, тогда, по пьянке. Мы выходим замуж по своей воле, и даже тогда, когда мы понимаем, что из себя представляют находящиеся рядом с нами мужики, мы все равно продолжаем с ними жить. Мы оказываемся в ловушке, но в эту ловушку мы загоняем себя сами.

Мэтти смотрела на нее во все глаза. Она казалась испуганной. Сьюзен поняла, что зашла слишком далеко, но фальшивость и лицемерие Мэтти вынудили ее на откровенность.

– Что там я тебе наговорила по пьянке, а?

Ее голос прозвучал приглушенно, без эмоций, глаза смотрели настороженно. Сьюзен пожалела, что сорвалась.

– Да ничего особенного. Я просто поняла правду, вот и все. Но не волнуйся, я не буду трепаться об этом, ты меня знаешь. Послушай, Мэтти, что ты натворила – твое дело! Меня это совершенно не касается. Своих проблем выше крыши: как не рехнуться в этом гребаном санатории, как уберечь детей, еще и как писать эти чертовы письма. Пораскинь мозгами, если бы я задумала использовать твои пьяные откровения, разве бы я об этом тебе сказала?

Мэтти почувствовала в словах соседки здравый смысл и поэтому немного расслабилась.

– Я, когда выпью, часто несу всякую чушь, Сью. Так что не нужно этому верить, хорошо?

Сьюзен кивнула. Возникшее напряжение исчезло, и Мэтти снова лучезарно улыбалась.

– Я понимаю тебя, подружка, сама знаю, что по пьянке можно много ерунды наговорить. Если честно, я не так уж много и помню. Ладно, давай все-таки помоги мне с письмом, хорошо? Снимаю шляпу перед твоим писательским даром.

Сьюзен почувствовала, что Мэтти Эндерби может быть очень опасна. Таких людей, как она, лучше иметь в числе друзей, а не врагов. Ее бедный покойный муж имел несчастье в этом убедиться.

Альфред Поттер стоял раздетый в сыром холодном лесу, вдали от родного дома. Еще никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким беззащитным.

– Господи Иисусе, какой крошечный приборчик! Ты только посмотри, Дэн.

Чернокожий мужчина усмехнулся.

– Он слишком маленький для взрослой женщины, мистер Поттер. Потому-то вы и перекинулись на малолетних девочек, да?

Голос Розель прозвучал громко в лесной тиши, и Альфред Поттер догадался, из-за чего на его голову обрушились эти неприятности. Он молчал. Дэнни схватил его за шею и хорошенько встряхнул:

– Отвечай, гнида, когда с тобой женщина разговаривает. Понял?

Поттер не знал, что следует отвечать, поэтому лишь лихорадочно замотал головой.

Розель снова рассмеялась:

– Итак, вы хотите сказать, что я лгунья, правильно я вас поняла? Вы – чудовище, кусок вонючего дерьма, которое охотится за самыми беззащитными детьми нашего общества. Детьми из неблагополучных семей, детьми, которых забрали от родителей и отправили в приют по той единственной причине, что их родители не в состоянии обеспечить им нормальное существование. Вы по долгу службы обязаны заботиться об этих детях, а вы? Думаете, ваши мерзости сойдут вам с рук?

– Я бы никогда не посмел назвать вас лгуньей, мадам.

Поттер ненавидел себя за умоляющий тон. «Господи, вытащи меня отсюда, молился он, – и я больше никогда в жизни не притронусь ни к одной малолетке».

– Ну и каково это – стоять абсолютно голым перед совершенно незнакомыми людьми, которые могут сделать с тобой все, что их душе угодно, потому что они сильнее и безжалостнее, чем ты сам?

Поттер по-прежнему молчал. Да и что он мог ответить?