Две женщины

– Моя малышка, моя маленькая девочка попала в реанимацию, а вы не хотели меня беспокоить?

– Сьюзен, все равно ты ничего не смогла бы сделать. Я подумала, что это будет жестоко с моей стороны – разбудить тебя посреди ночи таким известием, учитывая, что ты ничем не можешь помочь.

Сьюзен прошептала:

– Я могла бы помолиться за нее, миссис. Хотя бы это я могла сделать.

Миссис Карлин вышла из-за стола. Взяв чашку с горячим чаем, она дала ее Сьюзен.

– Выпей. Я собираюсь к начальнице тюрьмы – попрошу, чтобы тебе разрешили посещение.

Сьюзен отчаянно сжала белую тяжелую кружку.

– Они разрешат мне увидеть ее, да?

Лицо миссис Карлин смягчилось.

– Не знаю, Сьюзен, но я попытаюсь получить разрешение. Хотя бы попытаюсь.

Венди чувствовала себя уставшей, очень уставшей. Она лежала на больничной койке, слушала приглушенный шум, всегда царящий в медицинских учреждениях, и чувствовала, как ее накрывает волна отчаяния. Она даже не смогла убить себя.

Медсестра, хорошенькая ирландочка с голубыми глазами и огненно-рыжими волосами, просунула голову в дверь:

– Чашечку чая, лапуля? Или, может быть, стакан водички?

Венди слабо улыбнулась, но ее лицо было таким печальным, что медсестре стало не по себе. Она вошла в палату и села на край кровати.

– Брось грустить, давай немного поболтаем. А то я скоро сойду с ума, если не поговорю с кем-нибудь. Господь свидетель, эти англичане такие угрюмые, неразговорчивые, а медсестры в этом отделении так вообще монашки.

Венди грустно улыбнулась.

– Они скоро отправят меня домой?

Медсестра пожала плечами:

– Откуда мне знать? Они ничего мне не говорят, для них я всего лишь практикантка. – Она убрала с лица Венди длинную густую прядь. – Вы только посмотрите на эти волосы. Они просто великолепны. Держу пари, они притягивают взгляды парней словно магнит, да?

По болезненной реакции девочки она поняла, что сказала что-то не то. Венди отвернулась и тихо прошептала:

– Я не хочу притягивать парней, большое спасибо. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Что за настроение? Ну-ка, прекращай! Ничего, скоро все наладится, поверь мне. Ты из-за этого решила… ну, ты понимаешь?

Глаза сестрички горели любопытством. Венди видела перед собой молоденькую девушку, такую же, как она сама, которая пыталась приспособиться к миру взрослых, но совершенно не знала, как это сделать. Венди ничего не ответила, и какое-то время они сидели молча.

– Ау, не позволяй себе снова погрузиться в депрессию, – снова заговорила медсестра. – Жизнь – это бесценный дар Божий, но что делать с этим даром – решать тебе. Жизнь дается один раз, это тебе не генеральная репетиция, как говаривала моя мама. Пройдет каких-нибудь полгода, и ты будешь удивляться, что заставило тебя пойти на такой шаг.

– Пройдет полгода, и мои проблемы никуда не денутся, они могут только усугубиться, но уж никак не исчезнуть. Поверь мне, я знаю…

К тому времени Рози уже навсегда покинет их семью. Малышка Рози – их общая любовь и отрада.

– Ты не можешь говорить об этом с такой уверенностью. Все меняется в жизни. Все должно меняться. В этом-то ее и прелесть, разве нет? Что-то уходит, а что-то приходит.

Венди взглянула на симпатичную веснушчатую мордашку девушки и тяжело вздохнула.

– Думаю, я все же выпью чаю.

Медсестра вскочила с кровати и улыбнулась.

– Да, кстати, меня зовут Орла. Орла О'Халлоран.

Венди улыбнулась:

– Меня – Венди Далстон.

Орла громко рассмеялась:

– Уж мне-то это известно, глупышка. У тебя над кроватью висит табличка с именем.

Она весело выбежала из комнаты, и Венди откинулась на прохладные подушки. Ей было жаль, что эта жизнерадостная девушка исчезла.

Джеральдина сидела у себя в кабинете и читала дело Сьюзен Далстон. Чтение оказалось не из легких. Когда она стала просматривать свидетельские показания и отчеты полицейских, ее начала разбирать злость. Она отчетливо видела, что полиция без тени сомнения приняла версию Сьюзен, не потрудившись задать ей ни одного вопроса. А версия эта была полна противоречий. Полицейские, которые столько раз приезжали к Сьюзен домой и знали, какому жестокому обращению она подвергается, решили просто пойти по пути наименьшего сопротивления. Коротко и ясно. За пять дней до трагедии Барри избил Сьюзен, и она – цитата – «после весело проведенного в местном пабе вечера» – пришла домой и убила своего мужа. Если она была в прекрасном настроении после великолепного вечера, почему она решилась на убийство именно в ту ночь? Почему она била его молотком до тех пор, пока от него ничего не осталось?

В отчете полицейских говорилось, что Барри Далстон подвергся яростному и длительному избиению. Первые два удара оказались смертельными. Почему же она продолжала и дальше его бить?

Даже теперь, когда Джеральдине было известно, что произошло в ту ночь, она не все понимала. Акт возмездия казался ей слишком диким.