Две жены моего мужа

Решительно возвращаюсь к своим вещам, набрасываю пуховик и даже не застегнув его, выбегаю на улицу. Ледяной ветера обжигает мокрые щеки. Я глотаю ртом холодный воздух, не думая о том, что могу заболеть. Да что там! Я готова бежать по снегу, только бы оказаться подальше от мужа-предателя и этого дома, который мы строили, чтобы встретить в нем старость.

— Зара, не делай глупости, тебя нельзя за руль!

Искандер берет меня за локоть и резко разворачивает к себе.

— Отпусти! — кричу на него.

— Что за истерика? — орет на меня в ответ. — Совсем с ума сошла?

— Да кто ты такой, чтобы называть меня истеричкой и сумасшедшей? — цежу сквозь зубы.

— Кто я? Я твой старший брат. Всегда им был и останусь. Ты не можешь водить машину в таком состоянии.

Воинственно вырываю свою руку из его захвата.

— Могу. Не стой у меня на пути, Искандер!

— Зара! Зара!

— Нет больше Зары! — бросаю на ходу.

Выезжаю из коттеджного городка, давлю на газ и плачу. Жгучие слезы застилают глаза и дороги уже не разобрать. Искандер был прав — мне нельзя было садится за руль. Но назад дороги нет. Съезжаю на обочину, глушу двигатель и сижу несколько минут в полнейшей тишине и в лютом холоде — без работающей печки тепло испарилось быстро. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, затем беру салфетку и протираю глаза. Тушь потекла, глаза опухли, нос покраснел. Сейчас я меньше всего похожа на себя прежнюю, и ведь правда — нет больше прежней Зары.

В сумке звонит телефон и я даже знаю, кто это. Достаю смартфон и истерично смеюсь, потому что угадала — это мама.

— Зара, вернись домой! — требует она.

— Уже доложили?! — злая ухмылка вырвалась неожиданно.

— Я боюсь за тебя, сейчас везде гололед, а ты в таком состоянии, — тут же смягчается она.

— Нет, я не готова пока туда ехать.

— Тогда приезжай ко мне, — просит мама.

— Нет, но у меня к тебе просьба. Ты не могла бы забрать к себе Дильназ? Она заканчивает сегодня в четыре, я попрошу водителя, чтобы он отвез ее к тебе. А ей я придумаю, что сказать.

Мама тяжело вздыхает и отвечает:

— Хорошо. Только куда ты поедешь?

— К Индире, — озвучиваю первую же мысль. — Может, даже переночую у нее, если разрешит.

— Телефон только не отключай, — умоляет мать.

По крайней мере моя Диля будет с бабушкой, и мне от этого легче. Она не должна видеть меня такой раздавленной, сумасшедшей и на грани нервного срыва. Завершив разговор с мамой, звоню лучшей подруге. Она берет со второго гудка.

— Привет, дорогая! — радостно приветствует она.

— Инди, прости, — мямлю, чувствуя как новая волна слез и паники накрывает меня. — Ты сильно занята?

— Что случилось? Ты плачешь? — тревожится она.

— Я…Индир, мне сейчас очень плохо. Мы узнали результаты. 99 и 9 процентов. Он отец ее ребенка, Инди! — всхлипываю я.

— Где ты? — строго спрашивает подруга.

— В машине. Можно я приеду?

— Давай сразу ко мне домой. Я тоже выдвигаюсь из студии, — велит Индира.

— Спасибо, — шмыгаю я.

— Сейчас успокойся, веди осторожно, встретимся у меня. Там и поплачешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я знаю, что смогу выплакаться на ее плече, потому что мы с юности во всем друг друга поддерживали. И Индира права: сейчас мне надо как-то собраться, доехать без эксцессов и еще найти в себе силы придумать какую–нибудь легенду для Дили. Господи, что же я ей скажу?

Опускаю автомобильное зеркало и приглаживаю ладонями растрепанные волосы, а потом несколько секунд прожигаю взглядом собственное отражение. Что там Нурия говорила про джинов и шайтанов? Кажется, один из них только что вселился в меня, потому что ни с того ни с сего я начинаю истерично стучать по рулю и кричать на весь салон.

Глава 18

Квартира Индиры, которую она купила после развода, небольшая, но современная и уютная. То, что нужно, чтобы укрыться на время от всех невзгод. На мне домашний костюм подруги, который я надела после холодного душа. Мокрые волосы спадают на плечи сосульками, но мне все равно. Сижу по-турецки, обнимаю плотную подушку и смотрю в одну точку. За спиной Индира возится на кухне с доставкой из ресторана, а я все думаю, думаю, думаю…и ни к чему хорошему не могу прийти.

У подруги звонит телефон и я слышу, как она чертыхнувшись, идет в прихожую, чтобы ответить на звонок.

— Да? — бурчит она в трубку. — Да, у меня. Нет, Карим, она не хочет с тобой разговаривать.

Ага, думаю я, все-таки догадался, что я у Индирки, или моя мама меня сдала. А может и Диля, которой я соврала, что она плохо себя чувствует и я поехала ей помочь. Для моей дочери Индира все равно что родная тетя. Знаю, врать нехорошо, но не скажу же я ей, что мама послала папу в пешее эротическое, чуть не пожелала ему сдохнуть, и сбежала из дома.

На самом деле мама — форменная истеричка и ей надо остыть.

— Карим, ну что я сделаю, если она правда не хочет? Да, она поэтому отключила телефон.

Индира встает напротив меня и закатывает глаза. Я скрещиваю руки перед своим лицом, давая ей понять, что разговаривать я с ним не собираюсь, меня для него нет.