Две жены моего мужа

Внимательно читаю последний документ в стопке, подписываю. Лина все еще стоит рядом, и я вдруг отчетливо слышу знакомые цветочные нотки. Аромат — уютный и манящий — щекочет ноздри, и я втягиваю воздух носом, как наркоман… потому что это запах моей жены.

***

— Что происходит? Почему вы напряглись? — вновь спрашивает врач.

— Это странно, но ее запах…он как у моей жены.

— Какой он? Опишите?

— Это парфюм “Armani/Prive”, аромат пиона и розы — ее любимых цветов. Зара пользуется им уже несколько лет, и на ее столике всегда стоит этот флакон. Она его очень любит.

— С чем он у вас ассоциируется?

— С ней. С тем, как она наносит его и улыбается.

— Хорошо. А теперь вернитесь в офис. Что происходит там сейчас?

***

Закрываю толстую папку, поднимаю на нее глаза.

— Это все?

— Да, — кивает она и ее губы расплываются в мягкой улыбке.

Мысленно ругаю себя за то, что внезапно зависаю на ее губах. Это неправильно. И, наверное, все дело в духах.

Она берет папку и идет к двери. Я же встаю и шагаю к шкафу, куда она днем повесила мой пиджак.

— До свидания, Карим Даниалович, — говорит, взявшись за ручку.

— Хорошего вечера, Лина, — надеваю пиджак, поправляю рукава. Пытаюсь быть с ней дружелюбным, но вижу, что она замешкалась и так и стоит у двери.

— Что-то еще?

Она делает шаг навстречу и кладет папку на край стола.

— Я хотела еще раз выразить вам соболезнования, — кротко шепчет Линара. — Ваш папа был очень добрым, щедрым человеком.

— Так и есть. Спасибо, — от мыслей об отце и его скоропостижной смерти снова становится не по себе.

— И я вас прекрасно понимаю. Тяжело терять близкого, любимого человека, — замечаю, что глаза ее вмиг увлажняются. — Ни дня не проходит, чтобы я не вспоминала Санжара.

— Понимаю, — становится неловко от того, что секретарша оказывается рядом и резко обнимает меня.

— Вы даже не представляете, Карим Даниалович, как вы мне его напоминаете. Вы так похожи.

Линара поднимает влажные от слез глаза, встает на носочки и неожиданно касается губами моих губ.

— Линара, нет, — резко отстранив ее, вытираю губы внутренней стороной ладони. — Что с тобой происходит?

— Простите, пожалуйста, Карим Даниалович, — Лина закрывает лицо ладонями и начинает плакать. — Я сама не знаю, что случилось. Извините. Накатило просто.

— Можешь идти, — проговариваю твердо.

— Вы теперь меня уволите? — всхлипывает она.

Мне ее жаль, несмотря на то, что сделала. Сейчас самым правильным было бы перевести ее в другой отдел.

— Нет, просто иди, — повторяю я.

— Простите еще раз. Такого больше не повторится. Я обещаю!

Она хватает папку, прижимает к себе обеими руками и вылетает из офиса.

***

— Карим, вы готовы вернуться? — доносится до меня вопрос психиатра.

— Да, — хрипло отзываюсь.

— Тогда я сейчас буду считать. Когда вы услышите цифру один, я щелкну пальцами, и вы откроете глаза.

— Хорошо.

— Пять, четыре, три, два, один, — слышу звук, о котором он предупреждал, и возвращаюсь в реальность.