Две жены моего мужа

— Спасибо тебе, дорогая! Ты настоящий друг.

— Да, я такая, — бубнит Индира. — Все, давай время не трать, звони адвокату.

Когда подруга отключается, я нахожу в контактах номер юриста и связываюсь с ним. Он объясняет, что не специализируется на уголовных делах, но так как как Карим был одним из лучших и адекватных клиентов, он сейчас же позвонит другу и отправит его на помощь. Я не могу унять дрожь и чуть не роняю телефон от того, что ладошки мокрые-премокрые. Мужчина обещает перезвонить, поэтому все, что мне остается — ждать и собираться. Чувствую себя загнанным в клетку зверьком, что мечется по крохотному периметру и не знает, как выбраться. И если мне сейчас невыносимо, я даже представить себе не могу,, что творится на душе Карима из-за смерти Линары…

И только сейчас до меня доходит весь ужас происходящего. Линара мертва. Она покончила с собой. Я даже не знаю, как…и почему в ее самоубийстве обвиняют моего бывшего мужа? Неужели и после смерти она не даст нам жить спокойно?

Индира приезжает через сорок минут. Сама я на низком старте. Она бежит в дом, а я сажусь в машину и выезжаю в город. Всю дорогу думаю о Кариме, прокручиваю то, что он недавно говорил о Линаре, вспоминаю, как она пришла ко мне на работу и чуть не зарезала. Надо будет рассказать об этом адвокату, поднять камеры, показать, что она уже тогда была невменяема.

В полиции меня к нему предсказуемо не пускают, поэтому я сижу в машин и жду адвоката, кутаясь в легкий кардиган. Майские ночи еще прохладные, на небе висит полная луна, которая сейчас кажется меня не прекрасной, а зловещей. Через час начнет рассветать, и я с нетерпением этого жду, потому что в моменты несчастий, ночь только давит и вселяет страх, а утром приходит надежда на лучшее.

И действительно, когда ночь постепенно отступает, мне будто бы становится легче. Я выхожу на улицу и иду к зданию полиции.

— Простите, вы — жена Смагулова Карима? — поднимаю голову, услышав голос за спиной. По ступенькам спускается солидный мужчина лет сорока — сорока пяти. Он выше меня на две головы, и широкий, как шкаф.

— Да, я его бывшая жена.

Он только хмыкнул и продолжил:

— Меня зовут Лаврентьев Юрий Васильевич. Адвокат по уголовным делам.

— Очень приятно. Как…мой муж?

— Давайте отойдем подальше и поговорим, — предлагает он и мы выходим за территорию полиции.

— Все настолько плохо?

— Все очень неоднозначно, я бы сказал. Проблема в том, что полиция хочет раскрыть это дело по горячим следам и сейчас у них в руках все карты. В квартире погибшей полно отпечатков господина Смагулова. Сосед по площадке видел, как за несколько часов до трагедии, девушка чуть не бросилась с балкона, но ваш муж ее вернул в квартиру. А непосредственно перед падением, этот же сосед слышал, как погибшая громко ругалась с мужчиной в квартире. О чем именно они спорили, он не разобрал. Потом все стихло, а в 22.15 сосед услышал крик, вышел на балкон и увидел девушку на земле в луже крови.

— Господи, — закрываю глаза и прикрываю рот ладонью.

— Далее, полиция осмотрела квартиру и нашла телефон погибшей. В последний раз она звонила именно господину Смагулову. А еще посылала ему любовные послания, на которые он не отвечал. Ему сразу же позвонили и попросили приехать. А пока он ехал, узнали от соседа те самые подробности о ссоре. Вот и сложили два плюс два. Но и это еще не все. Они вытащили видео с камер комплекса, где жила Сариева. В 22.18 на две из них попал мужчина в черной толстовке и с белым узором. Пока никто из опрошенных жильцов его не узнал. Но это и понятно — он был в капюшоне, лица не видно. По телосложению похож на господина Смагулова.

— Толстовка в мае?

— Ну так, — пожимает плечами адвокат. — У вашего мужа была похожая?

— Нет, — напрягаю память, — я знаю все вещи в его гардеробе. Такой точно не было. А что вы думаете делать?

— Для начала нам нужно алиби. Он утверждает, что в девятом часу был дома один. Никто его не видел.

— А камеры? У него же новый ЖК, там везде должны быть камеры.

— Вот и займемся с утра этим вопросом. И еще надо поднять навигатор. Господин Смагулов сказал, что у него он круглосуточно все фиксирует.

— Я даже не знаю, — кусаю губы, — не разбираюсь в этом.

— Ничего, мы все поднимем.

— А мне к нему можно?

— К сожалению, пока нет, — огорчил адвокат. — Но он попросил вам передать, что не виноват.

— Я знаю. Я знаю, — повторяю я, глядя куда-то перед собой.

— И еще вот это, — Юрий Васильевич протягивает мне небольшой листок, на котором записан номер телефон и буква “Б” рядом. Я понимаю, что это и есть тот самый Бекжан.