Две жены моего мужа

Наблюдаю за тем, как он напрягается. Я хорошо научилась считывать его эмоции, понимаю, чего он сейчас хочет. Но я пока не готова делать шаг навстречу — все еще больно.

— Я понял, что это Чингиз, когда узнал о предварительных результатах аудита. В столичном офисе миллионные хищения. Деньги выводили на банковский счет на Кипре. Туда же он пытался улететь, но у него не получилось.

— Он сказал, что к вечеру его не будет.

— Чингиз собирался перейти границу нелегально. Есть какой-то канал. Все продумал. Но сорвался.

— Чтобы отомстить, — опускаю глаза и смотрю на чаинки на дне кружки. — Подумать только, он ваш брат. Дядя Даниал скрывал его 35 лет. Как такое возможно? Хранил его фотографии, рисунки…и молчал.

— И все под носом у мамы, — горько заметил Карим.

— Ты ей все рассказал?

— Да. И ей, и Искандеру. Еще когда вас искали. Я думал, раз Искандер с ним дружил, он может что-то знать. Но, к сожалению, нет. А мама раздавлена. Она говорила однажды, что у папы был роман на стороне, когда она была беременна братом. Но тогда он ее уверил, что все закончилось. А закончилось, потому что любовица умерла. Только ребенок остался. Он трус, — Карим запускает пальцы в волосы и встряхивает их. — Мой отец — предатель и трус, бросивший ребенка, отдавший его на усыновление. Деньги — это лишь попытки заглушить совесть. В итоге, вот что из этого вышло — вырос человек, который возненавидел нас.

— А что это за дом? — я перевожу тему, чтобы Карим перестал мучать себя вопросами.

— Служба безопасности в Астане прижала Салтанат. Оказалось, она его любовница и помогала ему в махинациях. От нее мы узнали, что у него в области есть дом, доставшийся от тетки. Вот только на нем не было никакой недвижимости. Мы пробивали. И тогда я вспомнил, что видел обратный адрес на письмах, которая его тетя посылала отцу. Так мы вас и нашли.

— Когда он держал меня там, — делаю паузу — так некстати разболелось горло, — он сказал, что убил Линару, потому что она стала ему мешать и он потерял над ней контроль.

— Сейчас он не признает вину, но уверен, полицейские смогут все доказать.

— А еще это он подстроил несчастный случай в горах.

— Знаю. Но на самом деле на трассе был не он, а Муса. Я-то сам ничего не помню, да и Муса молчит. Но мы с Асланом предполагаем, что он перекрыл мне дорогу, либо я зацепился за его лыжню.

— Значит, Муса не колется, — тихо усмехаюсь я.

— Расколется. Нужно время.

— Мне не дает покоя один вопрос: почему он? Ты же его проверял перед тем, как взять на работу, он был кристально чист — бывший военный, судимостей нет, психически устойчив. Но знаешь, как он пренебрежительно заявил, что мы испорченные богачи…или что-то в этом роде. Почему?

— Все, что удалось узнать на данный момент: Чингиз и Муса из одного поселка, росли на одной улице. Муса был офицером в армии, но что-то там пошло не так и его “попросили” из вооруженных сил. И так совпало, что его младшего брата сбила машина, когда он перебегал дорогу в неположенном месте. Он стал инвалидом, ему нужны были дорогостоящие лекарства и реабилитация. А девушка, которая на него наехала, — какая-то наша мажорка. Ее родители замяли дело, еще и все перевернули так, что пострадавший парень сам виноват.

— Какой ужас, — пальцами сжимаю виски. — Он ненавидит нас. Он все спроецировал на нашу семью.

— Отгадай, кто помог ему с деньгами?

— Чингиз?

— Да, — кивает Карим. — За услугу. Всего-то надо было устроиться к нам охранником или водителем. Так у Чингиза был доступ ко всему.

— Дома Муса, в офисе Салтанат и Линара. Но как у него получилось накачать тебя наркотиком?

— Это мы еще выясним. Его будут долго допрашивать.

— Есть идеи?

— У Искандера внезапно проснулась совесть, — ухмыльнулся бывший муж. — Он вспомнил, что видел, как после бара Чингиз передал мне бутылку воды. Якобы у меня закружилась голова после выпитого и Чингиз оказался рядом. Помнишь бутылку, которую я выронил перед номером? Вот туда он заранее добавил кетамин.

— А если бы у него не получилось? Если бы ты не взял эту воду?

— Тогда бы это сделала Линара. Мало ли как, — пожимает плечами. — Она ведь была моей ассистенткой. Чингиз сказал, что поможет ей со мной, если она будет делать то, что он говорит. Он не знал, что она уже тогда была больна. И знаешь, что интересно?

Не отвечаю, но вскидываю бровь.

— Я вспомнил, как пришел к ней в квартиру. Еще в Астане. Тогда я прижал ее и спросил, на кого она работает. Как думаешь, что она ответила?

Молчу, жду, когда сам ответит.

— На Искандера. Не знаю. Может, Чингиз запутал ее. Или она сама хотела меня запутать.

— Мы теперь этого не узнаем, — рвано вздыхаю. — Говорят, о мертвых либо хорошо, либо никак. Я предпочитаю никак.

— Понимаю, — соглашается он, а потом мы долго молчим. Молчим и смотрим друг на друга непривычно долго, пристально, многозначительно. Мы разговаривали одними глазами, понимая друг друга без слов и я знала, что он сейчас признается, что скучал. А я отвечаю ему: “И я”.