Две жизни

ГЛАВА 17 НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ ЖАННЫ И КНЯЗЯ Море было тихо. Погода для Константинополя стояла необычайно прохладная, что капитан объяснял влиянием бури. Он рассказал, что множество мелких и крупных судов разбито, а пропавших лодок и рыбаков до сих пор сосчитать не могут.

– Да, Л„вушка, героическими усилиями моей команды и беззаветной храбростью – твоей и твоего брата – много счастливцев спаслось на мо„м пароходе. И мы с тобой можем сегодня наслаждаться этой феерической панорамой, – сказал капитан, показывая рукой на сказочно красивый город. – А сколько людей сюда так и не добралось. Вот и угадай свою судьбу за час впер„д, и скажи когда-нибудь, что ты счастлив, думая о завтрашнем дне. Выходит, я прав, когда говорю, что жив„м мы один раз, и жить надо только мгновеньем и ловить его, это драгоценное летящее мгновенье счастья.

– Да, – ответил я. – Я тоже прежде думал, что надо искать повсюду только сво„ личное счастье. Но с тех пор, как я ближе узнал моих новых друзей, – я понял, что счастье жить – не в личном счастье, а в том полном самообладании, когда человек сам может приносить людям радость и мир. Так же как и вы, И. говорит о ценности сиюминутного, вот этого самого летящего мгновенья. Но он видит в этом уменье обнять сразу весь мир, окружающих, трудиться для них и с ними, сознавая себя единицей Вселенной. Я ещ„ мало и плохо понимаю его. Но во мне уже зазвучали новые ноты; сердце мо„ широко открылось для любви. Я точно окончил какой-то особенный университет, благодаря которому понимаю теперь каждый новый день как ряд моих духовных университетов. Я перестал думать о том, что жд„т меня в жизни вообще. А раньше вс„ жил мыслями о том, что будет со мною через десять лет.

– Да, мои университеты много хуже твоих, Л„вушка, – ответил капитан. – Я вот живу дн„м завтрашним или уже прошедшим, так как мо„ настоящее не удовлетворяет и не пленяет меня. Сейчас я усиленно думаю о Гурзуфе и мечтаю встретить Лизу. Настоящее я как-то и не научился достаточно ценить.

Пользуясь тем, что матросы не понимали французского, мы продолжали так беседовать, изредка прерываясь, чтобы полюбоваться красотой отдельных зданий, куполами мечетей и дворцов, которые называл капитан, отлично знавший город.

Наше довольно долгое путешествие уже подходило к концу, когда мои мысли вернулись к Жанне.

– Ваш глубокий поклон великому страданию Жанны не выходит у меня из головы, – сказал я.

– Бедная женщина, девочка-мать! Так много вопросов предстоит ей решить за своих малюток. Как важно – начать воспитывать человека с самого детства. А что может Жанна? Ведь она ничего не знает, не сумеет прочитать до конца ни одной книжки о воспитании и ничего в ней не пойм„т, – задумчиво сказал капитан.

– И мы с вами не много пойм„м, если писавший стоит на ступени своего творчества гораздо выше нас. Вс„ зависит от тех вибраций сердца и мысли, которыми жив„т сам человек. Понять можно только что-нибудь тебе созвучное. И такой, общий для всех язык, единящий бедуина и европейца, негра и англичанина, святую и разбойника, – есть. Это язык любви и красоты. Любить может Жанна своих детей; любить не животной любовью, как свою плоть и кровь, но гордясь их достоинствами или страдая от их пороков, – заступился я за Жанну.

– Но она может сейчас любить их, как свой долг, как свой урок жизни. И пока она пойм„т, что е„ жизнь – это е„ обстоятельства, неизбежные, единственные, посланные во вс„м мире ей одной, а не комуто другому, – пройд„т много времени. Вот тогда в е„ жизни не будет места ни ропоту, ни слезам, а только радостный труд и благословение, – отвечал мне капитан.

Я уставился на него, забыв обо вс„м на свете. Лицо его было нежно и доброта лилась из глаз. Чарующая волна нежности прошла из моего сердца к нему.

– Как нужно вам встретиться с Флорентийцем, – пробормотал я. – Или, по крайней мере, поговорить очень серь„зно с И. Я ничего не знаю, но – простите, простите меня, мальчишку рядом с вами, с вашими достоинствами и опытом, – однако мне кажется, что и у вас в голове и сердце такая же каша, как у меня.

Капитан весело рассмеялся.

– Браво, брависсимо, Л„вушка! Если у тебя каша, то у меня форменная размазня, даже кисель. Я сам ищу случая поговорить с твоим загадочным И., да мне вс„ не уда„тся. Вот мы и добрались, – добавил он, отдав матросам приказание править к берегу и пристать к концу мола.

Мы вышли из лодки и в сопровождении верзилы стали подыматься в город. Вскоре мы были уже на месте и ещ„ издали увидели, как вся наша компания вошла в дом.

Мы нагнали своих друзей в передней. Ко всеобщему удивлению, квартира оказалась хорошо меблированной. Из передней, светлой, с большим окном, обставленной на манер при„мной, дверь вела в большую комнату, нечто вроде гостиной в турецком стиле.

Строганов объяснял Жанне, как он мыслит устроить прилавок и стеклянные шкафы для готовых шляп, перьев, цветов и лент, чтобы покупательницы сразу могли оценить талант и тонкий вкус Жанны и выбрать понравившиеся им вещи.