Две жизни для волчицы (СИ)

Судя по его габаритам и характерным глазам, мой новообретенный сторож был из числа медведей. Видок у здоровенного мужика — реально здоровенного, он был выше Андрея на полголовы и шире раза в полтора! — был самый мрачный, такой заломает и не заметит. С другой стороны, медведи достаточно неповоротливы, ну, в сравнении с волками, да и медлительнее нас, есть шанс от него убежать. Особенно если удастся фору получить.

— А мне чем прикажешь заниматься? Мне скучно!

Ныла о скуке я с вполне конкретной целью: а вдруг с собой в город возьмет, там и сделать лапы можно будет. Только вот Владислава этим маневром оказалось не провести, он только снисходительно улыбнулся и выдал ключи от библиотеки и чердака, велев найти себе развлечение там. И ехидным голосом предложил купить мне вышивку. Вот тут лицо я не удержала, скривившись, терпеть не могу это занятие, сразу хочется его изобретателя заколоть иголкой, а потом самого растянуть на огромных пяльцах.

А еще меня даже на порог дома не пустили, свежим воздухом подышать. Этот кошмарный человек, когда-то бывший человеческим князем только улыбнулся, придержал за плечи и мягко поцеловал в лоб, снисходительно усмехнувшись, когда я в ответ клацнула зубами. И ведь почти достала до шеи! А после передал меня в крепкую хватку медведя, лишь на миг позволив прохладному зимнему воздуху ударить мне в лицо. Какой контраст с натопленным домом!

Максим из-за недосыпа, как и любой медведь в это время года, «радовал» глаз недовольным выражением лица, мрачным, угрожающим. И, как я уже знала по Андрею, немного притупленной реакцией. И вот последнее радовало меня без кавычек. Знать бы еще, какие инструкции он получил, куда я смогу залезть в отсутствие Смертина. Понятно, что в библиотеке искать нечего, если я хочу перед уходом подгадить Владиславу, то мне нужно вскрывать его кабинет. А в нем, кстати, наверняка еще и ручка от окна должна быть.

— Ну и? Может ты меня уже отпустишь? А то скажу твоему начальству, что ты ко мне приставал, мало не покажется.

Вид у медведя стал достаточно ехидный — насколько это возможно при их скупой мимике — но руки с плеч исчезли, так что я смогла пройти обратно в гостиную. Перевертыш тенью следовал за мной, жутко этим раздражая. Да у меня при наличии Смертина в доме личного пространства больше было! А еще я отчетливо ощущала, как у меня начинается информационная ломка: доступа к интернету и телевидению у меня не было, а книги начинали наскучивать, даже при том, что по дому тут и там были расставлены полки с художественной литературой на любой вкус.

Взгляд упал на комплект ключей на столе. Интересно, Смертин просто скелетов почистил в шкафах, что так спокойно мне их выдал? Или уверен, что я ничего опасного не найду? Эх, ничему меня в детстве сказка про Синюю Бороду не научила! Встаю со своего места, хлопая надзирателя по плечу:

— Пойдем, могучая гора мышц, будешь помогать хрупкой девушке наводить беспорядок во владениях твоего рукамиводителя.

Медведь скривился, одной только этой гримасой выражая свое отношение к моим действиям, но сопротивляться не стал — команды препятствовать мне не было, да и ключи я получила из рук хозяина дома. На чердак вела хорошая добротная лестница, широкая, с крепкими ступеньками, пусть и без перил, но люк оказался просто отвратительный. За это изодранное до чертиков нечто я даже не попыталась взяться, доверив Максиму это ответственное дело. И оставив ему все занозы в полное владение. Шкаф этот, два на два, купи лобзик и сделай сам, открыл чердак играючи, даже не заметив преграду.

Чердак — а по сути полноценная мансарда, тут и жить можно было бы спокойно — радовал глаз идеальным порядком. Причем хронологическим. Самые старые сундуки и чемоданы в дальнем от окна углу, самые новые — на свету.

— Ну, раз мне разрешили здесь копаться, будем рыться. Надеюсь, тут найдется что-нибудь интересное…

Ближайший ко мне чемодан относился, навскидку, к началу двадцатого века. Откровенно мужской, это я запомнила — мама одно время интересовалась модой того периода. А вот стоящий за ним женский уже был интереснее. Я подцепила застежку, одновременно включая фонарик на телефоне. И не зря — внутри что-то блеснуло. Между слоями ткани и завернутыми в отрезы материи коробочками лежал гребень. Серебряный, с клеймом производителя, спрятанным между изгибами растительного узора. Красивая вещица. Кажется, Смертин, сам того не зная, выбрал верный способ отвлечь меня, да еще и надолго. Леда, как и любая лесная волчица, ко всяким цацкам была равнодушна, хотя Владислав и тогда ее задаривал, а вот я, Полина, в душе была той еще сорокой. Носить не носила, неудобно, мешает и все в этом духе, но собирала. Под кроватью еще со школы полные коробки побрякушек стояли.