Две жизни. Мистический роман. Часть 2

Пастор был особенно добр и нежен с Наль, которая тоже льнула к нему, точно желая воздать ему вдвое лаской и любовью за каждую минуту, которую ему оставалось прожить на земле. Алиса, все подмечавшая, отметила и особенное внимание Наль к ее отцу, и нечто новое в нем самом. Словно он снял с себя какую-то заботу и ему стало свободнее и легче. Но какую именно заботу сбросил с себя отец, она угадать не могла.

Как сон пролетели ближайшие дни, и когда в субботу вечером Флорентиец предупредил, что завтра надо рано встать, чтобы не опоздать на скачки, у всех его гостей вырвался возглас удивления и разочарования. Всем им показалось, что воскресенье подкралось слишком быстро. Тем не менее в восемь с половиной утра все сидели в экипажах, чтобы ехать на станцию к лондонскому поезду.

Глава 5 Скачки

По дороге в Лондон лорд Бенедикт просил всех своих друзей отнестись к предстоящим скачкам серьезно, а не как к развлечению. Он напомнил о том, что во время присутствия в обществе следует сосредоточиться и постараться привнести как можно больше благородства во все те встречи, которые могут в это время произойти.

Алиса, знавшая страсть матери и сестры к скачкам, все время думала об их лени и о том, что они без ее помощи не способны себе приготовить элегантные туалеты. Девушка не помнила об обидах, не сожалела о том, что ее никогда не брали на скачки под предлогом, что она дурнушка. Между тем перед скачками не одну неделю ей приходилось работать все дни напролет и мало спать, чтобы приготовить матери и сестре новые туалеты к выходу в свет. Сцена за сценой мелькали в памяти Алисы. И внезапно, благодаря какому-то озарению, она поняла, что у нее никогда не было родной семьи, а был только отец, и оба они жили рядом с чужими, временными спутниками, эгоистичными и равнодушными по отношению к ним обоим.

– Если бы я и не наблюдал за тобой так пристально, дочурка, – сказал ей пастор, становясь рядом с ней у окна, – то все равно прочел бы на твоем лице все, о чем ты думаешь. Ведь ты думаешь, как мать и Дженни подготовятся к скачкам без тебя. Ну, а как вообще ты представляешь себе их дальнейшую жизнь? Можешь ли ты одна везти воз с непосильной для тебя поклажей – двумя человеческими жизнями? Осознай глубже, Алиса, величайшую мудрость жизни: каждый может прожить только свою собственную жизнь. И сколько бы ты ни любила людей, – ни мгновения их жизни ты не проживешь. Не набирай на себе долгов и обязанностей, которые на тебя никто не взваливал. Иди по жизни радостно. Просыпаясь утром, благословляй свой новый расцветающий день и обещай себе принять до конца все то, что он тебе принесет. Творчество сердца человека – в его простых буднях. Оно в том и заключается, чтобы принять все обстоятельства как неизбежные, единственно свои, и очистить их любовью, милосердием, пощадой.

Но это не означает, что следует согнуть спину и позволить злу кататься на тебе. Это значит и бороться, и учиться владеть собой, и падать, и снова вставать, и овладевать препятствиями, и побеждать их. Быть может, внешне это не всегда удается. Но внутренне надо всегда побеждать любя. Старайся переносить свои отношения с людьми из области мелкого и условного в огонь Вечного. Ищи всюду Бога и законы Его.

Ломай перегородки условного между собой и людьми. Развивай в себе тактичность и умение входить своим сознанием в положение того, с кем ты общаешься. И ты всегда найдешь, как устранить предрассудки, нелепо встающие между людьми, как открыть все лучшее в себе и войти в храм сердца другого. В себе найди цветок любви и брось его под ноги тому, с кем говоришь. И только в редких случаях, при встречах с абсолютно злыми людьми, твоя любовь не сможет одержать победу. Таково мое тебе духовное завещание, Алиса. Но если ты увидишь потемневшие сознания, – страшно сказать, – как у Дженни и твоей матери – проходи мимо таковых. Благословляй и прощай, но никогда не прикасайся к ним. Не старайся обратить их на путь истины, это невозможно. Всю жизнь я стремился это сделать, – и только отяжелил наши с тобой жизни, не принеся им пользы.

В тот день, когда меня не станет, ты не вернешься больше домой. Ты останешься у лорда Бенедикта, где твоя истинная, духовная семья. И это тоже прими как мою последнюю волю.

– О, папа, папа. Каждое ваше желание было, есть и будет мне законом. Но для чего снова говорить о смерти? Вы так поправились за эти дни. Лорд Бенедикт говорил мне, что вы проживете в его деревне еще два месяца, вместе со всеми нами. Представляете себе это счастье? Мы с вами будем гулять, кататься на лошадях, читать, и никто не выразит нам своего неудовольствия. И если уже сейчас, за три дня, вы стали настолько лучше выглядеть, что же будет через два месяца?

Лицо Алисы, полное любви, загорелось румянцем. Глаза ее сияли энергией, вся она светилась радостью и была так прекрасна, что пастор ласково шепнул ей: