Две жизни в одной. Книга 3

На окраине деревни в продмаге было много народа. Продукты, как говорили жители, еще с вечера были завезены в большом количестве, причем разнообразного ассортимента. Продавщица терпеливо выслушивала очередного покупателя и так же, даже чуть помедленнее, отпускала товар. Поэтому люди, хорошо знавшие друг друга, вели между собой разно-неровную жужжащую беседу, обсуждали новости. Один из покупателей сказал:

- А в замке новый владелец! Богат, видно, раз приобрел такой домище!

- Богат-то, богат, - вставил словечко другой посетитель, - а ходит пешком.

- Шагать, конечно, полезно для здоровья, - добавил другой посетитель магазина. - Машина то хондроз, то геморрой насылает. Знать, здоровье бережет.

- Бережет, да не убережет! Дом-то со знаменьями! Он уж у дома хозяин какой по счету?

Дальше Мифодий ничего не услышал. Люди стали громко кричать на какого-то пришлого заезжего дачника, желающего отовариться без очереди.

Нагрузив рюкзак продуктами, Мифодий, не торопясь, шагал к дому, думая над словами, услышанными в магазине: он уже не первый по счету! Что бы это означало? Ворота при его приближении так же открылись и так же послушно закрылись. Оказавшись у себя, Мифодий обратил внимание на каменных собак. Собаки не лежали в прежних позах, а стояли, вытянув огромные морды в сторону входящего. Искрящиеся иголочки вылетали из сверкающих глаз, будто каменные охранники были чем-то недовольными, словно были настоящими собаками, а не мраморными.

- Что за дела? - подумал Мифодий, - возможно, я ошибся? - Но следы от широких собачьих лап на примятой траве свежие? А поза собак? Вот они - знаменья, о которых говорили в магазине. А может, не знаменья? - рассуждая вслух, Мифодий подошел к парадной лестнице, где на ступенях стояли скульптуры мужчин и женщин. Позы их были прежними, если не считать накидки, упавшей с плеча женской фигуры. Накидка каменной вуали висела на перилах.

- Что это? Опять двадцать пять! Наваждение или игра моей писательской фантазии?

- Это не наваждение и не игра. Все недовольны твоим долгим отсутствием! - голос был мягким, но противным.

- А кто эти все? И кто ты такой? - спросил Мифодий и добавил: Мне что, с голоду умирать? Нужны были продукты!

- Мог обойтись и своими запасами, что в машине. Или взять на нашем складе.

- На каком? - удивленно спросил Мифодий.

- А ты как будто и не знаешь, на каком?

Тут послышались звуки, похожие на фырканье кота. Но голод, который испытывал Мифодий, заставил на какое-то время забыть увиденное и услышанное. Он заспешил на кухню, чтобы приготовить пусть поздний, но завтрак. Сковорода и чайник стояли на плите новенькие, словно их только что купили.

Вода из водопровода звонко бежала, словно хрустальный ручеек, в сопровождении мелодии известной детской песенки. Жаркое на сковороде из колбасы и яиц весело квакало, подобно лягушкам в болоте. После завтрака Мифодий, вопреки графику, написанному в купчей, решил идти знакомиться с новым жилищем по своему усмотрению.

Две вороны после ухода Мифодия, усевшись на подоконник, стали внимательно наблюдать за тем, что делается в кухне. И что же они увидели? А увидели они большого черного кота, который вышел из-под стола, обнюхал сковородку, языком слизнул остатки пищи и, сказав: «Мяу!», улегся на пестрый коврик, превратившись в каменного. Одни только глаза да подрагивающие кончики усов говорили о том, что он, хоть с виду и каменный, но внутри живой.

- Странный кот, - высказалась ворона.

- Странный, - отозвался ворон. - Похож на нашего, как его? Вспомнил: кота по кличке Объедун!

- Мы опять с тобой в какую-то историю попадаем! Вот что значит долго жить. Чего только ни услышишь и ни увидишь! - вздохнула приятельница-ворона.

  

Королевская спальня

 В отличие от того зала с диваном, обтянутым золотистой сверкающей парчой, на котором Мифодий проспал всю ночь, следующая комната была настоящей «королевской спальней»: широкая мягкая кровать, белье из тончайшего батиста с кружевами, с полупрозрачным палантином, отгораживала подушки изголовья от полированного туалетного столика с овальным зеркалом в узорчатой раме. Спальня была великолепной. Пушистое из овечьей шерсти одеяло манило к себе, обещая уютное тепло и крепкий сон. И Мифодий не удержался от соблазна, решив хотя бы на минутку растянуться на прекрасном ложе после пусть и позднего, но сытного завтрака. Солнце, словно кому-то повинуясь, стало торопливо клониться к горизонту. Бледная луна в виде белесого кружочка безучастно висела над землей, закутанная в полупрозрачное серебристое темное марево. Но когда солнце, опустившись за горизонт, окончательно скрылось, а небо стало сумрачным, луна заискрилась, засверкала, стала увеличиваться в размерах, приобретая красновато-кровавый отблеск.

- Полнолуние, - сказала старая ворона, глядя на небо. - В такую ночь случается непредвиденное. Лучше мы, мой старый друг ворон, проведем эту ночь на крыше нашего сарая.

И вороны улетели.

  

Клоунский колпак

 Мифодий, сев на кровать рядом с подушкой, увидел колпак с двумя пришитыми колокольчиками к рогатым украшениям.