Двенадцать евреев, которые изменили мир

И все же он всю жизнь оставался загадкой для своих пролетарских современников. Для многих он остается загадочной фигурой и сегодня, на заре третьего тысячелетия. Почему Маркс, в юности близкий к христианству, вдруг стал ярым противником религии? Чем был обеспокоен его отец в своих письмах к Марксу? Почему он так был несчастен в семейной жизни? Почему переписка Маркса и Энгельса полна непристойностей и злобной ругани? Почему он был таким ярым антисемитом? Да и другие народы он не жаловал — славян, немцев, французов. Откуда в нем этот культ ненависти и насилия? Примерно те же вопросы ставил еще Сергей Булгаков: «Кто он? Что он представляет собой по своей религиозной природе? Какому богу служил он своей жизнью? Какая любовь и какая ненависть зажигали душу этого человека?»

В отечественной литературе и публицистике долгое время преобладал мифологизированный образ Маркса. «Его молодость — это заря гения, несущего людям светлый огонь Прометея!» У Маркса «натура прирожденного борца и народного трибуна», а его «убежденность, основанная на строго объективном анализе действительности, увлеченность, рожденная высокими гуманистическими чувствами, — сливаются воедино в революционном порыве». Между тем Маркс — это живой человек, а не «икона», реальная историческая личность со всеми достоинствами и недостатками. Страсти и самолюбие, жизненные трудности и недостаток средств, личное горе и высокое вдохновение — все было присуще его жизни. По Сергею Булгакову, душе Маркса была гораздо доступнее стихия гнева и ненависти.

Он живо интересовался всеми политическими событиями своего времени. Но он еще писал длинные любовные письма, сочинял неплохие стихи, охотно участвовал в дружеских пирушках, сидел в карцере, дрался на дуэли. Если исходить из документальных свидетельств, в частности переписки Маркса и Энгельса, то можно сделать вывод, что Маркс видел в пролетариате главным образом орудие для своих личных амбиций. С одной стороны — его социалистическая деятельность, направленная на защиту обездоленных и преобразование общественного строя на началах справедливости, равенства и свободы. С другой — его стремление сделать это революционное движение средством для разрушения святыни в человеке. Недаром тот же Булгаков замечает, что образ Маркса «загадочно и страшно двоится».

Карл Поппер считает, что Маркса от многих других его последователей отличала искренность в поиске истины и интеллектуальная честность: «Чтобы справедливо судить о марксизме, следует признать его искренность. Широта кругозора, чувство фактов, недоверие к пустой и, особенно, морализирующей болтовне сделали Маркса одним из наиболее влиятельных в мире борцов против лицемерия и фарисейства. У него было пылкое желание помочь угнетенным, и он полностью осознавал необходимость показать себя в деле, а не только на словах. Его главные таланты проявились в области теории. Он затратил гигантские усилия для того, чтобы выковать, так сказать, научное оружие для борьбы за улучшение доли громадного большинства людей... Интерес Маркса к общественным наукам и социальной философии в своей основе был практическим. Он видел в знании средство обеспечения прогресса человека». Но Поппер считает Маркса, несмотря на все его несомненные достоинства, лжепророком. Он указал направление движения истории, но его пророчества не сбылись.

По Миловану Джиласу, Маркс интересен прежде всего как пророк. Корни его миссии восходят к Библии, к тем предсказаниям, в которых древние пророки вещали «богоизбранному народу» и всему человечеству о неизбежном. «Если пророчество не что иное, как предвидение неизбежного, то тогда Маркс — самый прозорливый пророк эпохи индустриализации общества, размывания границ между умственным и физическим трудом и подчинения рода человеческого процессу промышленного производства. Но, как и всякий пророк, Маркс ошибся относительно конкретных меюдов и сил, посредством которых все это должно осуществляться».

Чрезмерная «эксплуатация» марксизма привела к тому, что его идеи стали восприниматься как универсальные. Марксизм превратился в догму, а взгляды Маркса были канонизированы. В умах последователей как бы возобладал именно пророческий элемент его воззрений. Да и в самом марксизме многие видят элемент религиозности. Ведь пророчества Маркса давали пролетариям в эпоху невзгод и страданий веру в свою миссию, в свое великое будущее. Карл Ясперс, к примеру, полагал, что притягательность марксизма определяется не его критикой социальной несправедливости, а основана на переживании древней мифологической концепции «мирового пожара» — разрушения и возрождения обновленного мира и рождения нового человека.