Двенадцать ключей Рождества

— Да, подобное название вполне уместно, сэр. При осмотре пудинга — а он собой представляет несозревшее бледное месиво — ясно видно, что кусок из него был вырван, а не отрезан. Кто-то запустил в него пятерню. Если это была рука Катберта Харкервилла, почему у него под ногтями нет частиц пудинга? Единственное пятно осталось на правой ладони. Кто-то испачкал ее этим пудингом уже после его смерти. Глупая ошибка. Впрочем, Харкервиллы произвели на меня впечатление людей скорее изобретательных, чем умных. И последний ключ, может, самый убедительный. Судя по трупному окоченению, он умер между восемью и девятью часами, во всяком случае, рано утром. Думаю, они подсыпали избыточную дозу снотворного в его термос с крепким кофе, зная, что она окажется смертельной, соединившись с традиционно щедрой порцией виски. Тогда почему пепел в камине был еще теплым, когда я осматривал тело восемь часов спустя? И, что еще важнее, куда девались спички? Таким образом, по моим подсчетам, мы приходим к искомой цифре двенадцать.

— Верю вам на слово, сержант. Какого черта я дал втянуть себя в эту дурацкую арифметическую игру? Итак, мы поставили двенадцать вопросов. Посмотрим, удастся ли нам найти двенадцать ответов.

Харкервиллы с несчастным видом сидели в кухне вокруг большого стола. Кухарка находилась вместе с ними, но, словно бы желая показать, что подобная фамильярность не в порядке вещей, стремительно вскочила при их появлении. Ожидание оказало на семейство определенное воздействие. Адам видел, что перед ним и инспектором теперь — трое испуганных людей. Лишь Хельмут попытался скрыть тревогу за пустой угрозой.

— Инспектор, пора вам объяснить свое поведение! — воскликнул он. — Я требую, чтобы тело моего дяди подготовили к погребению, увезли из дома и семья могла обрести покой.

Не удостоив его ответом, инспектор Пек посмотрел на кухарку:

— Миссис Догуорт, похоже, вы хорошо знакомы с этой кухней. Может, расскажете, почему, если приехали вчера вечером, ваш чемодан до сих пор лежит нераспакованным на кровати, а также откуда вы знаете, что предсмертная записка написана рукой покойного?

Заданные спокойно и мягко, эти вопросы произвели гораздо более драматический эффект, чем ожидал Адам. Повернувшись к кухарке, Гертруда завизжала:

— Ах ты, тупая дрянь! Неужели не можешь даже простейшую вещь сделать так, чтобы не превратить все в бардак?! И ведь так было с самого начала, с того момента, как ты вошла в нашу семью!

Хельмут Харкервилл, пытаясь исправить ситуацию, громко проговорил:

— Прекрати! Никто больше не должен отвечать ни на один вопрос. Я требую своего адвоката.

— Разумеется, это ваше право, — произнес инспектор Пек. — А пока, все трое, будьте любезны проследовать со мной в полицейский участок.

На фоне поднявшегося шума упреков и взаимных обвинений Адам тихо попрощался с инспектором и вышел, предоставив разбираться им самим. Натянув складной верх автомобиля, он въехал во встречный поток холодного освежающего ветра и направился в сторону ритмичного рокота Северного моря.

Мисс Дэлглиш не имела ничего против работы своего племянника, считая правильным, чтобы убийцы были пойманы, однако предпочитала не углубляться в подробности процесса. Но сегодня вечером любопытство одолело ее. Пока Адам помогал носить на стол беф-бургиньон[22] и зимний салат, она поинтересовалась:

— Надеюсь, тебе не зря испортили вечер? Дело раскрыто? Что ты о нем думаешь?

— Что? — Адам помолчал, размышляя, и ответил: — Моя дорогая тетушка Джейн, вряд ли у меня когда-нибудь еще будет подобное дело. Это была чистая Агата Кристи.