Двенадцать королей Шарахая

Пелам, по обыкновению, был одет торжественно: в коричневую шапочку-куфи, расшитый драгоценными камнями жилет и алый кафтан. Впечатление немного портили лишь полы кафтана, запыленные от бесконечного хождения по арене. С собой Пелам нес плетеную корзину. Войдя в круг бойцов, он откинул крышку, сунул тощую руку внутрь, цапнул что-то и извлек наружу рогатую гадюку, свисавшую едва ли не до земли. Гадюка раздула капюшон, извиваясь и шипя, выставила клыки. Пелам был мастером своего дела, но Чеда все равно чувствовала, как при виде змеи волосы встают дыбом.

Редко бывало, чтобы гадюка кусала бойцов, но все же бывало, особенно если «пес» попадался неопытный и начинал дергаться, когда она подползала ближе. Чеда давно привыкла к этому ритуалу и стояла неподвижно, но чужаки-новички порой забывали объяснения Пелама, а разозленной змее все равно, кого кусать: того, кто скачет перед ней или того, кто просто стоит рядом.

Увидев гадюку, извивающуюся в хватке Пелама, бойцы расставили ноги на ширину плеч, лодыжками касаясь друг друга. Проверив их стойки, Пелам выпустил, наконец, змею и отступил.

Гадюка не спешила двигаться, замерли молча бойцы. Раскаленный воздух колыхался от рева толпы, беснующейся, орущей имена своих любимцев. Змея неуверенно повернулась было в сторону Пелама, но быстро передумала: скользнула к Чеде, повернула вновь и проползла прямо между ног Халука. В полной тишине мальчишка-прислужник поймал ее за хвост и сунул обратно в корзину. Судьба сделала выбор, теперь все ждали, кого же выберет Халук.

Он не стал медлить – шагнул к Чеде и плюнул ей под ноги. Толпа взревела.

– Сторожевой Дуб выбрал Белую Волчицу!

Кличка подходила Халуку: он, капитан Серебряных копий, и правда походил на огромный дуб. Но за жестокую натуру ему следовало преподать урок.

Новости разлетелись мгновенно: из соседних бойцовских ям тоже набежали зрители, облепили лестницы.

Навстречу уходящим бойцам выбежала дюжина мальчишек с деревянными мечами, щитами и дубинами. Чеда, как принявшая вызов, имела право выбирать оружие первой, но метка на груди Халука недвусмысленно говорила о том, кто кого вызвал на самом деле, так что Чеда кивнула ему и махнула рукой в сторону мальчишек, уступая выбор. Другой на месте Халука вежливо отказался бы, но тот лишь усмехнулся и указал на приглянувшееся оружие.

Кандалы.

Возбужденный рев прокатился по толпе раскатом грома: хохот, аплодисменты, взволнованные выкрики недовольных, понявших, что Халук лишил Белую Волчицу преимущества.

Кандалы не были, строго говоря, настоящими кандалами: они представляли собой плетеный кожаный шнур, одним концом крепившийся к запястью одного противника, другим – к запястью второго. Они навязывали быстрый бой до последнего. Не разойтись. Не передохнуть.

Не сводя с Халука глаз, Чеда протянула левую руку Пеламу. Кожаная петля затянулась на запястье. Закрепив другой конец на руке Халука, Пелам взял у подбежавшего прислужника маленький гонг с молоточком.

Мальчишки ушли, закрылись все двери. На арене остались лишь Чеда, Халук и Пелам. Распорядитель церемонно поднял гонг между двумя сошедшимися бойцами. Гулкий удар пронесся над ареной. Пелам отступил.

Тактика Халука была проста: подчинить себе Чеду, управлять ее движениями, поэтому он тут же схватился за провисший шнур кандалов. Но Чеда оказалась готова – подскочила и атаковала сразу, целясь ногой в подбородок. Халук, не ожидавший такого, пошатнулся, уходя от удара. Зря. Чеда перехватила его неуклюже застывшую в воздухе руку и впечатала кулак в скулу противника.

Кольчуга боевых перчаток врезалась в костяшки, но Чеда не заметила боли – главное, что Халуку пришлось хуже. Он неуклюже шлепнулся на задницу, остроконечный шлем слетел и, подпрыгивая, покатился по арене, поднимая клубы пыли.

Толпа взвыла от восторга.

Поняв, что шлем не поймать, Халук перекатился и вскочил на ноги так быстро, что Чеда не успела уложить его снова. Он осторожно потрогал щеку, на которой набухали кровью царапины в форме кольчужных колец, глянул на собственную руку ледяным взглядом.

До этого Халук просто запугивал наглую девку, пытался вывести из равновесия. Но теперь взбесился по-настоящему.

«Ничто не ослепляет сильнее гнева», – подумала Чеда, наблюдая, как он, припав к земле, накручивает на руку кожаный шнур.

Она изо всех сил рванула шнур назад, и он впился в запястье Халука. Тому было плевать – он все так же медленно, но верно подтаскивал ее к себе. Чеда дернула снова. Не помогло – Халук одним движением погасил силу ее рывка, оскалился в кривозубой ухмылке, играя могучими мышцами.

Чеда на пробу ударила в бедро, в колено, проверяя, как быстро он защитится. Вновь рванула шнур на себя, но Халук подловил ее: внезапно ослабил натяжение. Чеда запнулась, делая вид, что теряет равновесие, но стоило Халуку рвануться вперед, как она нырнула вправо и подсекла его точным ударом.