Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы. 1933-1945

Отношение Гитлера к воздушной войне с военной точки зрения иначе как трагическим не назовешь. Он не любил самолеты и не любил летать, а сама мысль об авиации внушала ему почти физическое отвращение. Этот революционер в военном деле не питал никакой симпатии к самому революционному оружию столетия. Из замечаний, которые время от времени бросал, создавалось впечатление, что он испытывал неловкость от необходимости развития оружия чуждого его натуре. По-видимому, существует какая-то связь между этим чувством и его предложением обсудить разоружение в воздухе. Создание немецких люфтваффе было делом Геринга. Глубоко озабоченный развитием других видов вооружения, Гитлер сначала почти не уделял внимания программе строительства самолетов. Этот вопрос он полностью доверил Герингу. Когда началась война и он осознал значимость воздушных сил в этой кампании, он щедро похвалил работу Геринга и позаботился, чтобы люфтваффе использовались в полную силу. Это одна из величайших загадок Гитлера как военного: он не делал очевидных выводов из собственного поучительного опыта знакомства с возможностями военно-воздушных сил. В этой войне он первым был оснащен стратегической военной авиацией, но слишком поздно осознал важность воздушной стратегии для войны в целом. Он осуществлял интенсивные программы производства самых современных танков, пушек и военных кораблей, но мало делал для дальнейшего технического прогресса в самолетостроении. Ему не хватило дальновидности ускорить разработку эффективного крупного бомбардировщика – оружия, которое на поздних этапах войны дало нашим противникам решительное преимущество. Никто не может сказать, как бы повернулся ход войны, если бы в 1940 году, с преимуществом, которым он уже владел в воздухе, у него была модель большого бомбардировщика и он дал приказ на его массовое производство. Гитлер же полностью доверился Герингу, чьи так называемые эксперты годами испытывали дюжины различных типов самолетов, пока не стало слишком поздно, пока союзники не завладели преимуществом в воздухе и не вынудили Германию перейти к обороне.

Еще хуже шли дела с производством истребителей. К концу 1942 года Гитлер наконец осознал всю опасность положения; ему хотелось, как он сказал, «очистить небо над Германией» и спасти рейх от гибели. В 1944 году вся мощь наземной и подземной промышленности Германии была направлена на массовое производство истребителей. Ежемесячное производство самолетов, говорил Гитлер, достигло 4200 штук (при плане 6000). Но как только первые 300 самолетов столкнулись с противником, всплыла страшная правда. Даже улучшенный истребитель массового производства оказался негодным «летающим гробом», неспособным выдержать огонь вражеских бомбардировщиков и истребителей. После этого совершенно неожиданного краха в производстве самолетов наступил последний акт ужасной трагедии воздушной войны, пошатнувшей Германию. Производство истребителей было приостановлено. Последние надежды возлагались на реактивные самолеты, способные развить скорость 500 километров в час. Это был один из лучших немецких самолетов, но его не удалось быстро запустить в массовое производство. В то время Гитлер считал, что лучше изготовить 100 бомбардировщиков, чтобы использовать их против кораблей наступающего флота противника. Геринг настаивал на производстве истребителей; Гитлер критиковал его за то, что он «зациклен на истребителях».

Гитлер искренне верил в «новое оружие» и всячески поддерживал последние надежды народа. В инстинктивной гармонии с душой народа, кипевшего от ярости из-за вражеских бомбардировок, он изобрел термин «оружие возмездия» и часто оперировал им, невзирая на протесты генералитета. Тогда Геббельс, преуспевший в пропаганде и погревший на ней руки, предложил термин «Фау-оружие»[14]. Гитлер всячески раздувал надежды народа на это оружие. Он очень много ожидал от Фау-1, запускаемого как с земли, так и с самолетов. После долгой подготовки и отсрочки длиной в месяц Фау-1 было наконец приведено в действие. Первая же неделя эксплуатации так разочаровала Гитлера, что он запретил упоминать об этом оружии по радио и в прессе, хотя сам предварительно широко рекламировал его, как всегда преувеличивая его достоинства, вызвав этим немало паникерских публикаций в иностранной печати.

Вскоре после этого появилось сообщение о готовности Фау-2[15]. Гитлер дал указание подчеркнуть, что за ним последует еще более мощное и ужасное Фау-оружие. Но Фау-2, хотя и было применено на Западном фронте против порта Антверпена, также очень разочаровало Гитлера.

Он часто произносил общие слова о возможности использования в военных целях атомной энергии, но в моем присутствии никогда не велось разговоров о ближайшей перспективе создания Германией атомной бомбы. Он умел хранить большие секреты так, чтобы из его молчания нельзя было сделать никаких выводов. Но сегодня мы знаем, что у Германии бомбы не было.