Двенадцать Месяцев. Декабрь (СИ)

Спустя час, когда снеговичок заметил, что девушка уже позевывать начинает, быстро засобирался. Составил все назад на поднос да поторопил, чтобы девушка спать ложилась. Настя же, поблагодарив за компанию и угощение, в ванную отправилась, чтобы немножко в теплой воде понежится. Включив воду и добавив пены, девушка немного растерянно посмотрела на свои руки в ограничивающих перчатках.

«Как быть?» – залазить в воду даже с такой малой деталью одежды было не особо приятно, но оказаться вмороженной в толщу льда не хотелось еще сильнее!

Подставив ладонь под струю воды, Настя затем поднесла ее к лицу. Всмотревшись, девушка поняла, что перчатка не намокла. Представив, что бы могло ее ожидать в противном случае, слегка поморщилась и принялась раздеваться. Быстро погрузившись в воду и устроив голову на бортике ванны, Настя почувствовала приятную расслабленность. Вода успокаивала и словно наполняла все ее существо силой, смывая усталость прошедшего дня.

Спустя час, когда она уже поняла, что еще немного и просто уснет здесь, в ванне, пришлось вернуться в спальню. Как только голова коснулась подушки, девушка тут же уснула. А еще через пару минут в спальню вошел Дмитрий. Тихо подойдя к кровати, мужчина осторожно присел рядом со спящей спутницей своей, задумчиво разглядывая ее лицо.

– У нас обязательно все получится, милая, – прошептал Декабрь, легко поглаживая девушку по голове. – Я верну тебя.

Наклонившись, он прикоснулся легким поцелуем к ее виску и так же тихо покинул комнату.

***

«Вокруг холодно, темно и совершенно пусто. Ни звуков, ни проблеска света не наблюдается в этом странном месте.

«Где я? Что это?»

Настя, настороженно вглядываясь в чернильную тьму, сделала осторожный шажок, надеясь, что сможет выйти хоть куда-то. Куда-то, где есть свет! Окружающее ее воздушное пространство странно давило, словно слегка «пружинило», как-то нехотя пропуская через себя неожиданную путницу.

Ничего не понимая, окруженная непроглядной тьмой, девушка робко двинулась вперед, ежесекундно опасаясь врезаться во что-нибудь.

Сколько она так бродила, Настя понять не могла. Но холод, царящий в этом месте, медленно сковывал тело, доводя до полного онемения и безразличия ко всему. Все чаще мелькали мысли о том, что стоит остановиться, посидеть немного, а еще лучше – свернуться компактным калачиком и… уснуть.

«Пусть даже и вечным сном», – странная апатия довлела над сознанием. Единственное, что не позволяло поддаться ей – испуг и не понимание происходящего.

Когда Настя все же остановилась, готовая остаться тут и бросить попытки найти свет, ей почудился чей-то всхлип горький. Поначалу девушка даже не обратила внимания на него, но всхлипы повторялись, становясь все громче и отчетливей. Замерев на месте, она прислушалась, пытаясь понять, где так надрывно плачут.

Наконец определив направление, откуда доносился звук, медленно побрела в ту сторону. Да только плачущий в этой кромешной тьме все никак не находился. Устало вздохнув, Настя остановилась и громко спросила:

– Кто плачет так надрывно? Покажись мне.

Ее слова словно командой послужили: плач стал еще жалостливее. Девушка уже отчетливо слышала, что это женский голос. Значит, не одна она здесь, еще есть в плену этом холодном и темном кто-то.

– Отзовись же, я не обижу тебя, – попыталась увещевать незнакомку Настя.

– Зачем ты заточила меня здесь? – неожиданно ответил ей дрожащий от горя девичий голос. – Мне так холодно и одиноко.

– Я? – недоуменно переспросила, нахмурившись, Настя.

«Самой бы понять, как тут оказалась. И где это «тут»!»

– Ты отказалась от света доброты чуткой и душевного тепла, меня в плену ледяном держишь, – опять разрыдалась собеседница невидимая. – Здесь так холодно, темно и страшно! За что ты так со мной?

– Да кто же ты такая? Покажись немедля! – не выдержала Настя.

А в следующий миг перед ней появилось пятно света, в котором стояла она сама, какой видела себя в зеркале! Только на руках перчаток не было, а глаза по-прежнему карим цветом искрились.

Анастасия, почувствовав страх безотчетный, резво назад отступила, во тьму холодную вернуться пытаясь.

– Не признала меня? – грустно улыбнулась поникшая девушка. – Все твои эмоции и чувства, душа твоя светлая... Все, что ты отринула, в темнице холодной закрыв, – все это я.

Вздрогнув, Настя обхватила себя руками за плечи, стараясь хоть так отгородиться от холода этого места. Осторожно обойдя по кругу ту, что стояла в коконе света, девушка искала хоть что-то, что могло доказать лживость слов «собеседницы». Да только не было ничего такого… очевидного. Лишь теплый свет, льющийся в стороны мягкими потоками и причиняющий Насте необъяснимое беспокойство. А иногда, когда девушка слишком близко подходила к нему, и легкую опаляющую боль.

– Я не хотела этого, – вздохнув, призналась Настя, вновь встав перед лицом себя прошлой. – Да мне думается, что сейчас так лучше будет, нужнее.

– Нужнее, говоришь? – прошептала душа и, в отчаянии взмахнув рукой, уже громче сказала: – Смотри, разве это плохо?