Двенадцать месяцев. Январь (СИ)

— Так я тапочки в снегу потеряла, пока к пещере Змея Горыныча добиралась, — смущенно ответила та, испугавшись, что ругать ее за это будут. — Меня далеко от входа выкинуло.

— Ой-ей-ей! И я, дурак эдакий, не заметил ничего! — встрепенулся Страж и из-за стола встал. — Сейчас плед принесу, всяко теплей будет.

— Не нужно, у вас и так тепло очень! — всполошилась девушка.

И хоть ноги действительно изрядно замерзли, сознаваться в этом она точно не собиралась!

— Не спорь, — строго осадил ее Январь. — Тепло не тепло, а босиком по камню ходить не стоит. Иди сюда, посмотрю, что с твоими ногами.

«Я знала! Чувствовала, что опять „накосячу“!», — мысленно взвыла Милава, но перечить не посмела.

Присев на скамью и приподняв немного подол платья, девушка почувствовала, что ее щеки буквально пылают от стыда. Мало того что Месяц перед ней на колени опустился да голову склонил, так еще и ноги чистотой не блещут, после хождения-то босиком!

— Холодные какие, — пробормотал Яромир, внимательно осматривая ступни девушки. — Обморозить не успела, но мазью согревающей смазать не помешает. Домой как вернемся, я к Олесе в гости наведаюсь, она с этим быстро подсобит.

— А кто такая Олеся? — чуть слышно спросила Милава, чтобы хоть что-то сказать.

«Ну, Милка, точно выгонят тебя взашей! — отчитывала она себя тем временем. — Месяц и так себя плохо чувствует, ему еще ночью в дозор идти. А тут ты, безголовая, с носом своим любопытным! Не лезла бы в ту кладовку, все бы хорошо было!»

— Так Баба-Яга она, еще один Страж, — пояснил Яромир. — Я тебя с ней позже обязательно познакомлю.

«А может, и не выгонит? — мелькнула обнадеживающая мысль. — Хотел бы выгнать, не обещал бы познакомить».

— Вот, принес, из овечьего пуха, — послышался голос Горыныча. — Сейчас мы быстро тебя отогреем.

А дальше…

Милава честно мечтала провалиться под каменный пол, чтобы не испытывать такого жгучего стыда. Ведь Месяц мало того что самолично укутал ее, так еще и на колени к себе усадил да за ложкой потянулся, приговаривая, что сейчас покормят ее горяченьким и она враз себя хорошо почувствует.

— Не надо! — воскликнула Милава, отодвигаясь, насколько позволила обнимающая ее рука Месяца, и уже тише добавила: — Сама поесть могу. Чай, не маленькая.

— Ну, сама так сама, — отстраненно произнес Январь, а глаза его вмиг словно корочкой льда подернулись.

И пока девушка аккуратно, делая маленькие глотки, ела борщ, ни разу на нее больше не посмотрел. Обстановка на драконьей кухне вмиг напряженной стала, и только Горыныч уплетал за все шесть щек, изредка хитро поглядывая на Яромира и его Спутницу. Дракон прекрасно видел, как возникло недопонимание между ними, но говорить ничего не стал.

«А зачем им жизнь облегчать? — весело подумала средняя голова. — Да и мне какое-никакое развлечение будет. Заодно и посмотрю, что из себя представляет новая Спутница. А то в прошлую встречу как рыба мороженая была. Только единожды хоть какие-то чувства показала!»

Вскоре они распрощались с гостеприимным Стражем. Январь доставил их снежным порталом домой и, не слушая никаких возражений, отнес девушку в ее спальню. А Милава, сгорая от стыда, мечтала поскорее остаться одна. Ей хотелось спокойно обо всем подумать и попытаться настроиться на те отстраненно-деловые отношения, о которых она мечтала.

«А пока у меня все выходит с точностью до наоборот! — все сильнее расстраивалась Спутница. — Еще немного и точно с позором выгонят из мира сказочного. И что мне тогда делать?»

Представив, какими глазами посмотрит на нее мама, Милава решила, что уж лучше и вовсе домой не возвращаться. А как жить дальше… Придумает что-нибудь.

— Подожди меня здесь, я скоро вернусь, — усадив ее на мягкую перину, предупредил Январь.

Милава и ответить ничего не успела, как он вновь исчез. Тяжело вздохнув и решив, что поделать ничего уже нельзя, она принялась выпутываться из пледа, в котором Месяц и доставил ее из пещеры Стража. А как ноги на пол опустила, чуть не зашипела от неприятных ощущений. Ступни начали отогреваться и их стало неприятно покалывать, а затем и боль пришла. Доковыляв кое-как до ванной, сама себе напоминая при этом утку, Милава принялась отмывать ноги. Осторожно смывая грязь, она то и дело замирала, крепко сжимая зубы. Но признаваться Месяцу, что ей больно, не собиралась.

— Ох, вернулась наконец-то! — заскочив в помещение и поскользнувшись на полу, заверещала Рыжуха. — А я так испугалась, так испугалась! Вот прямо тут была, а уже нет тебя. Ой-ей-ей, горе-то какое! И что за напасть — честных девиц через артефакты утаскивают!

— Рыжуха, успокойся, оглушишь ведь! — возмутилась вошедшая вслед за ней лиса. — Жива и здорова наша Милава. Все обошлось, так зачем панику разводить?

А девушка еле улыбку счастливую сдержала, так ей по сердцу пришлось лисье «наша Милава». Что бы она ни думала, а все ж приятно это, когда тебя причисляют к своему маленькому семейному кружку. Значит, не совсем чужая для них.