Двенадцать минут любви

Лучше всех танцует высокая поджарая англичанка с точеным лицом, которая здесь же, на милонге, встретила голландского танцора с седеющими волосами и вскоре переехала с ним в Нидерланды преподавать. Расстроившись из-за ее отъезда (мне всегда грустно, кто кто-то уезжает, даже если это не близкий друг), я поделилась своими переживаниями с Тоби, любившим танцевать с ней.

— Ну вот, ее больше нет.

— Да. Но ты осталась, — с философской улыбкой произнес он свою мантру, волнующе личную и пугающе обезличенную одновременно. — Все мы в танго транзитом. Люди приходят на первые занятия, они могут втянуться, а могут променять на тай-чи. Даже те, кто танцует годами, однажды уходят. Даже те, кто все еще здесь, когда-нибудь перестанут танцевать.

— Почему? — мне было любопытно, ведь я тоже бросала на какое-то время и пекла кексы в казарме.

— По эмоциональным причинам. Потому что не могут справиться с чем-то. Из-за ревности. Из-за детей. Потому что не получают желаемое. Скоротечность свойственна природе танго. Пойдем, начинается танда Донато.

Даже те, кто не танцует, все равно часть семьи. Как, например, парень с дредами, который как-то появился в килте, пил пиво и приставал с рассказами о своем последнем проекте по «спасению мира» («Я подумываю заняться благотворительностью в Болгарии…»). Сперва он пытался танцевать, не имея никакой подготовки, но вскоре понял, что женщины скорее отгрызут себе ноги, чем согласятся встать с ним в пару, поэтому просто стоял и, как говорится, не рыпался. А другой парень специально приезжает из Глазго и не танцует, просто зачарованно наблюдает за происходящим.

— Он осознал свои пределы, — сказал мне однажды Шон. — Он чувствует, что его танец выражает что-то, свойственное ему, но не нужное другим.

— Откуда ты знаешь?

— Каждый из нас отражается в другом.

Шон, как обычно, зрил в корень. Танго как зал с зеркалами. Некоторые из них показывают правду, а некоторые искажают.

Первое, во что мы глядимся, — наши собственное отражение в больших зеркалах классов, подобное состояние в первые месяцы в оклендских танцевальных школах я хорошо помню.

Затем мы начинаем смотреть на свое отражение в глазах тех, кто смотрит на нас со стороны. Некоторых настолько ошеломляет увиденное, что они не в силах это пережить и в конце концов танцуют с собственным отражением.

— Такой стиль танго аутичен, — прокомментировал Шон. — Но если повезет, то мы отражаем так, что другой все понимает.

Как мы с Терри отражаем друг друга на танцполе? Движется он прекрасно, я горжусь им. Но отражения почему-то нет. Чего-то не хватает то ли в нем, то ли во мне, то ли в нас обоих, когда мы выступаем в паре. Неприятно. Как такое возможно с человеком, которого любишь? Но я пытаюсь не принимать подобные переживания близко к сердцу. Ведь это всего лишь танго, в конце концов.

Мне нравится смотреть, как он танцует с другими, и меня удивляет в себе отсутствие ревности. Мы восхищаемся друг другом на расстоянии. Но мой уровень мастерства застыл на достигнутом уровне, интерес к совершенствованию пропал. Могу заниматься или бросить. Могу танцевать или печь кексы. Мне нет нужды порхать, как бабочка, теперь я богиня домашнего очага. Похоже, что это прогресс.

(Пауза. Приостановка развития в танго не всегда признак застоя в самом себе или в отношениях. Через пару лет занятий вы достигаете плато. И плато в танго сродни кризису, который мы наблюдали у Джейсона: вроде бы конец, но на самом деле нет. Если хотите идти вперед, нужно активно что-то делать: танцевать с новыми людьми, брать частные уроки, больше практиковаться, вдохновляться, обнаруживать иные стороны танго, заново раскрывать себя или партнера. Либо вы можете медленно вариться на слабом огне довольства собой, как я.)

Так, пока мы тусовались в Counting House, сменялись времена года и эдинбургские фестивали. В тот момент я имела все, что хотела, — любовь, дом, дружбу, чувство, что я на своем месте.

В канун Нового года мы танцевали в нашем любимом клубе, пили шампанское, наблюдали, как фейерверки освещают сказочный город, обожаемый каждым из нас независимо от того, откуда кто приехал.

Летом мы танцевали под звездами на импровизированном линолеумном полу во внутреннем дворике старого города.

В День святого Валентина мы, наряженные в красное, ели шоколад и танцевали — не важно, были мы счастливы в любви или несчастны, давно разведены или недавно, имели детей или были одиноки, были парой вне танго, парой до танго или парой, когда отношения уже закончились. Ох уж эти пары!